Камил Икрамов - Скворечник, в котором не жили скворцы

"Зачем здесь эти провода?" - не успел подумать я, как сразу все понял: в сундуке сидел шпион и нажимал кнопку, которая включала лампочку и звонок в скворечнике!

Только мог ли шпион там уместиться?

Я поднял крышку сундука, и все, что на ней лежало, попадало на пол. Нет, в сундуке было так много хлама, что уместиться в нем мог разве только ребенок.

А вдруг этот хлам положили туда после истории со скворечником? И я живо представил себе, как шпион, похожий на Андрея Глебовича, лежит в сундуке и нажимает кнопку.

Нужно только найти эту кнопку. Я стал перебирать в сундуке все, что там было, и в это время услышал в коридоре знакомые голоса. Это проснулись и разговаривали Доротея Макаровна и Андрей Глебович. Из долетавших до меня слов трудно было понять что-либо определенное.

- Кто бы подумал... - говорила Доротея Макаровна.

- ...мыльница? - спрашивал из ванной Андрей Глебович.

- Посмотри хорошенько, - отвечала ему жена. - Только этого не хватало! Могло бы кончиться весьма плачевно...

- Я оптимист... - доносилось из ванной.

- Тебе надо помириться с Фрицем, у него в голове каша, - говорила Доротея Макаровна.

Я слушал этот разговор и, хотя ничего важного для существа дела не услышал, все-таки разозлился. Лицемеры проклятые! В глаза зовут Федей, за глаза - Фрицем. "Я оптимист"! Шпион ты, а не оптимист!

В дверях кладовки опять появилась Барыня.

- Может быть, ты не знаешь, как выглядит этот самый сепаратор? спросила она. - По-моему, он такой железный.

- Не сепаратор, - сердито возразил я, - не радиатор, а аккумулятор и карбюратор.

Пока я произносил эти слова, мне пришла в голову блестящая мысль.

- Я прекрасно знаю, как выглядят карбюраторы и аккумуляторы, - сказал я, - но неплохо бы посоветоваться со специалистом. С Гавриловым, например. Если можно, я поднимусь к нему. Вдруг он пришел!..

Придерживая рукой журнал, чтобы не выскользнул вниз, я пулей выскочил из квартиры. Мне очень хотелось спуститься к себе домой - попросить тетку, чтобы она посмотрела журнал и подтвердила, что он принадлежит Андрею Глебовичу. Тогда это улика, и в сундуке сидел именно он. Еще мне очень хотелось все рассказать Шурке. Сейчас поднимусь к Гаврилову. Постучу. Его, конечно, как всегда, нет дома. Тогда со спокойной совестью побегу по своим делам.

Я постучал в дверь семнадцатой квартиры и собирался бежать вниз, как вдруг услышал, что кто-то идет отворять. Пришлось подождать.

- Ты ко мне? - удивился Егор Алексеевич Гаврилов. Сегодня он был выспавшийся и побритый.

- Нет, - смутился я. - Я только хотел сказать, что Барыня...

- Ольга Борисовна, - поправил Гаврилов.

- Да. Она просила, чтобы я нашел у нее в кладовке карбюратор для "харлея", который...

- Заходи, - сказал Гаврилов. - Не тараторь, объясни все по порядку.

В светлой комнате за накрытым клеенкой столом, к моему удивлению, сидел сапожник Кобешкин. Когда я вошел, он встал и заковылял к выходу.

- Чего ты заторопился, Павел Иванович? - спросил его Гаврилов. - Я бы чаек поставил.

- У меня от чая деревянная нога преет, - хмуро усмехнулся Кобешкин. Даже эти вот пионеры норовят чего покрепче схватить. Между прочим, я его тоже там видел.

Где он меня видел, я не понял.

- Критик ты хороший. Сам бы примера не подавал, - сказал Кобешкину Гаврилов и добавил: - Так что я все понял. Буду иметь в виду. Яворским напишу сам.

- Ты еще к участковому зайди, Егор Алексеевич, - сказал Кобешкин. Может, что важное сообщишь.

Гаврилов проводил хромого сапожника до двери и вернулся ко мне:

- Слушаю тебя.

Если бы не разговор об участковом, то есть об участковом уполномоченном милиции, я не стал бы выкладывать Гаврилову все, кое-что придержал бы для себя. Но тут другое дело. Он пойдет к уполномоченному и все толково расскажет, его выслушают. Меня же, возможно, и слушать не будут. Между тем, как я уже говорил, в иных случаях промедление смерти подобно.

- Егор Алексеевич, - начал я, - я давно подозревал и Матишину и Андрея Глебовича. Но до сегодняшнего дня у меня не было точных фактов. Теперь же я все знаю. Вообще-то мне нужно бы сейчас самому побежать в милицию, но лучше, если это сделаете вы. Вам больше поверят. Если вы мне не верите, можете сами убедиться.

Я рассказал про то, как Барыня попросила меня найти карбюратор и аккумулятор для мотоцикла "харлей-давидсон", как я оказался в кладовой и обнаружил два провода, уходящие в сундук. Кнопку, на которую нажимал шпион, я пока не нашел.

Я рассказывал очень подробно, и у меня не было основания думать, что Егор Алексеевич Гаврилов не понял. Однако первое, что он сказал, выслушав мой рассказ, сами понимаете, не могло меня не удивить.

- А карбюратор-то ты нашел?

- Нет, - сказал я. - То есть нашел, но он упал обратно за сундук.

- Придется мне, - сказал Гаврилов, - найти карбюратор и аккумулятор и помочь женщине сдать мотоцикл в военкомат.

- Егор Алексеевич, как вы не понимаете! Ведь наш дом находится недалеко от военных объектов, и если в нем шпионское гнездо...

- В сундуке? - спросил Гаврилов. - Значит, по-твоему, шпион специально залезал в сундук, чтобы нажимать кнопку? А не проще бы ему было нажимать кнопку в комнате? Технической смекалки у тебя маловато!

- Но вы же знаете, что произошло этой ночью?

- Знаю, - сказал Гаврилов. - Мне Павел Иванович Кобешкин только что рассказал.

- Если вы мне не верите, сами пойдите и все увидите. Провода ведут в сундук. Электрической лампочки там нет. Зачем провода в сундуке? И хитро так проведено - от плинтуса в сундук. Я больше чем уверен (мне тогда нравилось говорить "я больше чем уверен"), что эти провода дальше идут к скворечнику.

- Ладно, - сказал Гаврилов, - мне скоро опять на работу. Ты иди гуляй и не волнуйся. Делом этим занимаются люди поумней тебя. Впрочем, давай выйдем вместе. Я зайду помогу Ольге Борисовне.

Гаврилов остался у дверей Матишиной, а я спустился вниз к подъезду.

Егор Алексеевич появился минут через двадцать. В одной руке он нес карбюратор, в другой - маленькую мотоциклетную аккумуляторную батарею.

- Егор Алексеевич, вы к участковому?

- Нет, - сказал он. - Сначала вот поставлю на мотоцикл, а потом, если останется время...

- Вы ж хотели пойти к участковому!

- Ну и пойду, если время будет.

- А вы видели?

- Посмотрел. Там ничего интересного нет. Простая звонково-световая сигнализация. Реле стоит. В общем, как у сейфов. Это еще до революции изобретено.

- Егор Алексеевич, - взмолился я, - но ведь шпионы и до революции были!

- Знаешь, - сказал мне Гаврилов, - о шпионах в другой раз поподробнее поговорим, я сам до смерти люблю говорить о шпионах. - И он спокойно повернул во двор, чтобы заняться мотоциклом, принадлежащим сыну Барыни.