Христофор Колумб - Путешествия. Дневники. Воспоминания

Ознакомительный фрагмент

Считать и полагать вас (que vos hagan у tengan) отныне и далее в течение всей вашей жизни, а после вас в течение жизни вашего сына и наследника и так от наследника к наследнику навсегда и навечно, нашим адмиралом упомянутого моря-океана и вице-королем и правителем упомянутых островов и материка, которые будут вами открыты и приобретены в море-океане и закреплены за вашей подписью или подписью лица, на то вами уполномоченного и торжественно утвержденного под присягой, как в таких случаях требуется, и полагать, что вы и ваши заместители, назначенные на указанные должности адмирала, вице-короля и губернатора, будут использованы при отправлении этих должностей во всем, что относится к ним.

И да будет выплачиваться вам рента и доходы и все иное, что вам причитается от должностей, относящихся и входящих в круг вашей деятельности. И надлежит вам хранить и да будут хранимы вами все почести, пожалования, милости, вольности, преимущества, прерогативы, изъятия, иммунитеты и все иное и каждое из перечисленного в отдельности, которые вы в силу отправления указанных должностей адмирала, вице-короля и правителя должны иметь, и вы должны ими пользоваться, и это надлежит вам оберегать. Все это должно строго выполняться, и так, чтобы достоинство ваше не умалялось ни в чем и чтобы ни в большом, ни в малом никто не смел чинить вам препятствий и противодействия (embargo ni сontrario) и на то не отважился бы.

Ибо этой нашей грамотой отныне и навсегда жалуем мы вам должность адмирала, вице-короля и правителя с передачей по праву наследства на веки вечные и вам даем во владение или почти во владение эти должности, все вместе взятые и каждую из них порознь, и право и полномочия отправлять их и получать доходы и жалованье со всех этих должностей, вместе взятых и с каждой [в отдельности] и со всего, что к ним относится и принадлежит согласно того, как здесь об этом сказано.

И если в том явится у вас необходимость, или то вы испросите у нас, мы отдадим повеление нашему хранителю печати (canceller) и нотариусам и другим должностным лицам, ведающим нашими печатями, чтобы они дали и заверили и скрепили печатью Круглую Привилегию[23], самую верную и крепкую грамоту, которая вполне будет соответствовать просимому вами и тому, в чем явится у вас нужда.

И пусть ни те и ни другие [нотариусы и должностные лица] не изменяют ни в чем текста грамоты под страхом нашего гнева и штрафа в 10 000 мараведи в пользу нашей Палаты, который заплатит всякий, нарушивший это повеление. И кроме того, приказываем человеку, который [должностным лицам и нотариусам] предъявит эту грамоту, передать им, чтобы они [с Круглой Привилегией] явились к нашему двору, где бы мы ни находились, не позже как через 15 дней под страхом той же кары и чтобы для этого призван был публичный нотариус, каковой заверил бы своей подписью свидетельство, ибо мы желаем знать, как исполняется то, что мы повелели.

Дано в нашем городе Гранаде, в тридцатый день апреля, года от рождества спасителя нашего Иисуса Христа 1492.

Я – король. Я – королева.

Хуан де Колома – секретарь.

[Перевод выполнен по тексту документа, приведенного у М. F. Navarrete в его Colecciо́n de los viajes у descubrimientos, t. II, стр. 13–16, Madrid, 1859.]

Письмо Сантанхелю и Санчесу[24]

Сеньор, зная, что вас обрадует весть о великой победе, дарованной мне господом нашим на пути моих странствий, пишу вам это письмо и из него вам станет известно, что за тридцать три дня[25] я прошел от Канарских островов к Индиям[26] с флотилией, предоставленной мне нашими государями, светлейшими королем и королевой, и там я открыл много островов и людей на них без счету. И все эти острова я принял во владение их высочеств с публичным провозглашением и под развернутым королевским стягом и при этом не было мне оказано сопротивления.

Первому из них я дал имя Сан-Сальвадо5р в память всевышнего[27], чудесным образом все это даровавшего; индейцы же называют этот остров Гуанахани.

Второй остров я назвал Санта Мария де Консепсьо5н, третий – Фернандина, четвертый Изабелла, пятый Хуана, и так я каждому из них присвоил новое имя[28].

Когда я достиг [острова] Хуаны[29], я проследовал вдоль его берега на запад, и он оказался столь обширным, что я подумал, не есть ли это материковая земля, не провинция ли это Катая. Но не обнаружив на побережье городов и местечек, кроме небольших поселений, с жителями которых я не мог сговориться, ибо все они сразу же обращались в бегство, я двинулся вперед тем же путем, заботясь о том, чтобы не пропустить большие города и селения.

И пройдя много лиг и не замечая никаких перемен, а между тем берег отводил меня к северу, что противоречило моему намерению, поскольку зима уже начиналась, я же собирался продвигаться на юг, тем более, что ветер увлекал меня вперед, решил я не дожидаться перемены погоды и возвратился назад в одну из уже известных мне гаваней, откуда я послал двух человек на землю, чтобы дознаться, есть ли там король и большие города[30].

Они совершили трехдневный переход и нашли множество мелких поселений и людей без счета, но ничего достойного внимания не встретили и поэтому вернулись.

Я достаточно наслышался от других, ранее захваченных мною индейцев, что земля эта не что иное, как остров. Поэтому я проследовал вдоль ее берега на 107 лиг к востоку до места, где был острову предел. С этого пункта я увидел на востоке другой остров на расстоянии 18 лиг [от Хуаны], и тому острову я тотчас же дал имя Эспаньола[31]. Я направился к нему, следуя северным его берегом (так же, как шел я у Хуаны) к востоку, и прошел 188 больших лиг по прямой линии.

Остров этот, как и все другие, отличается чрезвычайным изобилием, а Эспаньола в особенности. На ее берегу есть много гаваней, равных которым я не знал в христианских странах, множество больших, хороших рек, прямо чудо какое-то.

Земли здесь высокие, и на них множество высочайших гор. Даже остров Тенериф не может сравниться с Эспаньолой[32].

Все эти горы необыкновенно красивы, формы их бесконечно разнообразны, все они проходимы, все заросли деревьями бесчисленных пород и такой высоты, что кажется, будто они достигают неба. Мне уже говорили, что они никогда не теряют свою листву, и я сам мог в этом удостовериться, ибо я видел их такими же зелеными и прекрасными, какими они бывают в мае в Испании. Некоторые были в цвету, другие с плодами, прочие в ином состоянии, сообразно их природе. И когда я там проходил в ноябре месяце, пел соловей и другие птицы разнообразнейших видов[33].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});