Карнавал Безумия. Хроники саморазрушения в стиле панк - Миша Бастер

В конце 1970-х в нашей школе появился белокурый паренек, которого все обозначили как Француза, потому что он приехал из Парижа, где жил со своими суперзаконспирированными родителями. Персонажем он был забавным и все время рассказывал истории про панков, которых он видел за границей, и даже показывал фотографии своих зарубежных коллег-хулиганов. У него была куча разных пластинок, и дружба наша привела к взаимному духовному обогащению.

Тогда же я научил Уксуса (он же и есть Француз) разговаривать басом и играть на басу. Друг у него был Гриша, с которым они собрали группу «Унитазный кифоз», и я им, как мог, помогал. А меня учил играть Сережа Мамонт, который с детства любил жесткие рифы и петь форсажем, дико искажая голос. Собственно, «Чудо-Юдо» ортодоксального звучания – это Сережа Мамонт, который выступал в коллективе до 2000 года. А тогда Сережа писал тексты и музыку для первых альбомов «Чуда-Юда». Во время Олимпиады-80 меня направили от школы в «Артек», и как-то где-то просчитались, назначив меня заместителем председателя совета пионерской школьной дружины, то есть вторым лицом пионерской организации. И я в этом клоунском пионерском прикиде строил местных хулиганов на линейку.

Будучи внедренным в пионерскую организацию, я начал подрыв устоев изнутри. Мы красили зеленкой волосы, – йодом не получалось, – прокалывали школьную форму булавками. Потом на меня кто-то настучал, что я ношу в школу вражеские фотки, и на очередном педсовете я был обвинен в пропаганде фашизма и объявлен чуть ли не предводителем местных нацистов, хотя кроме пионеров на линейке мне никто не подчинялся.

Тогда-то у нас дома был учинен обыск с ментами, которые искали всяческие документы и допрашивали насчет каких-то явок и мест сбора. Вот так вот: чей-то советский галлюциноз меня чуть было до цугундера не довел. А поскольку артистических хулиганов в нашей школе было много, нам нужно было специальное место для неформального времяпрепровождения. Такое место для любителей тяжелой музыки было найдено в сквере между универсамом и метро. Там мы поставили три скамейки треугольником, и это место было обозначено мной как «Бермуды». Я всегда любил навешивать ярлыки на явления и давать людям прозвища. Так, Леша-Француз получил позывной «Уксус», а беспечный подросток, похожий на ослика-хулигана из мультфильма про Незнайку в Солнечном городе, получил позывной «Пегас».

Компания была разношерстная. В ней собирались местные богатыри перовского металло-рока, такие как Саша Дубина, Золотой, забавные неформальные персонажи, метавшиеся между музыкальными предпочтениями, Попеша, Монгол, Маркиз и представители тяжелого московского рока в виде групп «Легион» и «Консул». Вся эта шумная компания в окружении местных красавиц наводила страх и ужас своим нестандартным поведением на окружающую перовскую флору и фауну.

М. Б.: Позже эта компания влилась в общемосковский неформальный костяк и прославилась своими фантастическими историями, связанными с выездами в Прибалтику.

Д. Х.: Да, но тогда это все только начиналось, и в «Бермудский треугольник» кануло наше беспечное советское детство. И начались наши первые выезды в центр города. В Парке культуры им. Горького в 84–86-х годах уже начинали собираться металлисты. Хаживал там Паук. И все, как настоящие урела, становились в кружки вокруг магнитофонов и фанатели. Зимой 84-го года тусовка эта стала перемещаться в пивной бар «Ладья», она же «Яма», где я познакомился с Клэшем.

М. К.: На самом деле, познакомились мы еще в Парке культуры, но общение действительно продолжилось в «Яме». Я был тогда ньювейвером. Причем ньювейверами были все припанкованные ребята, которые либо расстались с идеологизированными хиппи, либо были модниками, которые не хотели быть металлистами, но еще не доросли в своем радикализме до панка и находились в стиле эстетствующих подонков. Хотя тот же Женя Круглый, которого тогда звали Весельчак У, по мотивам культового мультфильма «Тайна третьей планеты», радикалом был отъявленным.

А в «Ладье» были и ньювейверы, и эстетствующие панки, и металлисты. И в плане униформы их объединяли кожаные плащи. Кожа вообще тогда считалась очень важным элементом дресс-кода, но поскольку косухи закрепились за рокерами, то за первыми панкующими ньювейверами и протопанками закрепились длинные кожаные плащи. Тогда же начались первые подпольные концерты.

Д. Х.: Да, как раз Паук организовал в своем дворницком подвале первый концерт «Коррозии», на которым мы с Мамонтом были вместе, и, кстати, Сережу тогда первым-то и повинтили. Набилось тогда народу, были развешаны тряпки, и по типу как у Black Sabbath был нарисован значок с надписью: «Коррозия Металла». Причем потом пошла такая традиция: когда концерт начинался, двери запирались изнутри, и все сидели вместе вплоть до самого окончания, чтоб концерт не прервали. А винтили уже потом…

Где-то в 1985 году тусовка переместилась на Пушку. Мы ее посещали регулярно. Раньше на этом месте собирались хиппи и припанкованные ребята, которых правильнее было бы называть ньювейверами и битниками, а потом потянулись и металлисты.

Коммуникации того периода состояли из захваченных пустующих квартир, которых в Москве 1980-х было немало, либо каких-нибудь бойлерных или дворницких, где отрабатывали тунеядство маргиналы.

Пустующие родительские квартиры, конечно же, тоже играли роль. Про термин «сквот» никто ничего не знал, и все это называлось по-старохипповски «флэт».

М. Б.: Кстати, да, зарубежные коллеги вряд ли могли рассчитывать на захват шикарных многокомнатных апартаментов в центре города, с горячей водой и халявным электричеством. Новая культура 1980-х произрастала бок о бок со старой хипповской системой, а иногда и вовсе на ее базе. Хоть и размежевалась с прошлым уже в фестивальный период. Ньювейверы же пошли параллельно событиям.

М. К.: Ньювейверы эти тусили на всех видных местах, включая трубу на станции метро Пушкинская, в Парке культуры, и на площади Ногина, которая называлась «Нога». При этом были они достаточно модными ребятами, но не «американистами», джинсы c даунами не носили. Отличительными чертами их костюмов были, конечно же, чёлочки и всяческие очки. Носили плащи и ретрокостюмы модовские, что отчасти делало их похожими на стиляг предыдущих периодов. При этом все старались выглядеть яркими на фоне серых московских пейзажей. В целом это были дети из достаточно обеспеченных семей и студенты. И какого-то особого тяготения к панковской стилистике не было.

М. Б.: Ну какие-то все-таки появлялись, хоть их и было единицы на весь город. Панк как таковой модным течением не был, и все терялись, что же это такое на самом деле. Но критерием отличности все-таки был дресс-код, не похожий ни на хиппи, ни на попперов. Отчасти милитаристский стиль сменился длинными плащами и мрачным черным гранжем.

М.