Я трогаю войну руками - Ирина Юрьевна Бугрышева

горячую? Кофе — три в одном?

Шумит чайник.

Ренат говорит по видеосвязи с отцом. Я слышу, как он повторяет мои слова. Но говорит их уже от себя. Верит им.

— Смотри, папа, — Ренат переводит камеру на меня. — Нам массаж делают. Волонтёры. Бесплатно, да. Я спрашивал, сколько стоит. Говорил: «Давайте я заплачу». А мне говорят: «Вы нас там защищали. А теперь мы здесь вас восстанавливаем. Это будет наша общая победа». Так мне сказали, представляешь?

Я улыбаюсь в камеру отцу Рената. И маме. Та вытирает слёзы.

* * *

Я сажусь на кровать к Стасу. Он протягивает расшифровку МРТ. Даже целых три. Всех отделов позвоночника.

Заглядывает мне в глаза:

— Что скажете?

— Правду хочешь услышать?

— Да, — кивает Стас.

— Жить с такой спиной можно. Если бы ты ко мне пришёл на курс лечения, я бы сказала, что надо делать. Реабилитация месяца на два-три, и будет полегче. Но воевать с такой спиной невозможно. Броник двадцать килограммов — это огромная нагрузка на позвоночник, где сплошные грыжи и протрузии.

— Понятно, — кивает Стас. — Значит, будем воевать через невозможно. И побеждать.

Я молчу. Не поспоришь.

Будем побеждать через невозможно. На том и стоим.

— Батюшка сегодня приходил, — улыбается мне Стас. — Мы причастились. Так что с новыми силами. С грудным отделом поработайте, пожалуйста. Не вдохнуть через спазм. И седалищный нерв ещё. Нога отнимается. Уже легче, прокололи в неврологии уколы. Но ещё ощутимо.

У Стаса нет ранения. Плановая операция. Некроз в кисти. Кожу на руку пересаживают из паха. И что-то делают со связками и суставами. Что-то вырезают, что-то вживляют.

У Стаса передышка между боями. Здесь, в госпитале. Время подлатать себя.

В паху подзаживший шов. Я расслабляю паховые связки и перехожу к грудному отделу. И к седалищному нерву.

Стас дышит глубоко. Благодарно. Там, где невыносимо больно, смеётся в голос. Оправдывается:

— Ничего не могу поделать. Ну, не плакать же? Вот и смеюсь.

Я говорю:

— Отдохни. Подыши. Сейчас поработаю с Ваней и вернусь к тебе.

* * *

Ване сорок три. Командир миномётного взвода.

— Я в армии не служил. В институте была военная кафедра. И вот, призвали. Я мобилизованный. Сам из Сибири. А призывался из Москвы. Женат, двое сыновей, шесть и десять. Был офисным сотрудником. А там распределили, обучили — и вот, командир.

Я, знаете, легко отделался. Вот, в коленную чашечку осколок прилетел. Раздробило её. Уже прооперировали, собрали, снимок сделали, сказали, всё срослось. На днях разрешат фиксатор снять, и можно начинать разрабатывать. А сейчас операция с пальцем на руке планируется. Видите, указательный палец пришит, а с суставами ничем не скреплён. Болтается. Будут монтировать.

Ваня невысокий. Худой. Улыбается. Смотрит внимательно. Контролирует.

Говорит:

— Нас же по госпиталям тасуют. Операция здесь, реабилитация там. За всем надо следить. Сегодня капельницу принесли. Антибиотики. Я медсестре говорю: «Минуточку!» И пошёл искать врача. А врач говорит: «Да, вы правы, я вам ничего не назначал, вам не нужны антибиотики». У меня все документы собраны. Всё сфотографировано. Я понимаю, что отвечаю за то, как мне восстанавливаться. Врачи в условиях войны не могут всё отслеживать, координировать и вовремя пересылать. Им бы успевать нас штопать.

Будто в подтверждение Ваниных слов в палату заходит врач. Я отхожу в сторону. Тот диктует Ване свою электронную почту. Просит выслать снимки руки. Завтра операция.

Я смотрю на Стаса. Он подмигивает:

— Кофе выпьем вместе?

Флиртует. Я улыбаюсь. Стас флиртует и этим счастлив в ночи: вспомнил подобные ощущения в мирное время. Но я качаю головой: нет, обойдёмся. Какой нам кофе в десять вечера. Лучше выпьем воды. И продолжим.

Вдруг меня осеняет. Я беру в руки телефон. Звоню Алексею.

— Лёш, я в госпитале, — говорю. — Ты на какой этаж поставил свой тренажёр для вытяжения спины?

— На второй.

— Отлично, — говорю, — спасибо.

И киваю Стасу:

— Завтра подойди к медсестре. Можешь со снимками спины подойти. Алексей Алёшин, мой друг, привёз вам на отделение свой тренажёр, где можно лежать под наклоном и мягко вытягивать позвоночник. Пока ты здесь, полежи, пожалуйста. Медсестры должны разрешить.

Стас кивает: «Сделаю».

— Лёша был членом олимпийской сборной по прыжкам с парашютом. Тогда ещё, в советское время. Он изобрёл этот тренажёр для себя при грыже в одиннадцать миллиметров. У него ещё были грыжи, по мелочи, миллиметров шесть. Но из-за той, большой, вполне можно было получить парализацию. А он вылечил себя.

— Я понял тебя. Спрошу сестёр, — кивает Стас.

* * *

Врач выходит. Я возвращаюсь к Ване.

— Вы закончили вот здесь. Работали со здоровой рукой.

Я киваю.

— Вы волонтёр? — спрашивает он.

Киваю в ответ.

— Вы не представляете, сколько сейчас вывозят волонтёры. Какая часть нашей Победы принадлежит вам. Без вас мы бы не справились, — Ваня переводит дух. Пытается справиться с волнением. — Знаете, я когда думаю об этом…

Я вытираю Ване нечаянные слёзы.

— Можешь ничего не говорить…

— Ну у вас же дела есть. Дети. Клиенты. А вы здесь!

— Да. Потому что у тебя тоже были дела. Работа. Семья. Дети. А ты был там.

— Спасибо вам, — выдыхает Ваня.

— Спасибо тебе, — выдыхаю я. И вспоминаю, как стояла сегодня на проходной, и пока оформляла пропуск, познакомилась с женщиной, которая шьёт для раненых трусы, майки и штаны с липучками по бокам.

Пока этой женщине выписывали пропуск, она говорила с сотрудницей охраны:

— Всё уходит на ребят наших. Всё. И зарплата, и пенсия. У меня цех. Шесть швей. Вот как пришла в госпиталь год назад, так и шью безостановочно. Шьём. Трачу всё. Сейчас нечем платить за коммуналку. Но ребята дороже. Нам же вместе побеждать надо.

* * *

Возвращаюсь к Стасу. Работаем. Он дышит. Улыбается. Снова дышит. Хохочет. Я заканчиваю. Чувствую, что батарейка садится. Киваю всем:

— Парни, выздоравливайте! До встречи!

Ответом мне — благодарное мужское многоголосье. Сильные мужские голоса. Стас встаёт с койки:

— Дай хоть обниму! Спасибо тебе!

Я смотрю на Стаса снизу-вверх — да он высоченный!

— Ничего себе ты вымахал!

— Я малыш, — улыбаясь, шепчет Стас.

— Малыш? — недоумеваю я.

— Позывной — Малыш, — объясняет он.

Выхожу из палаты. За моей спиной медсестра выключает свет. «Спасибо» несётся за мной по коридору. Я счастлива. Счастлива, что всё получилось. Мы ещё на день ближе к Победе.

* * *

Пятница закончилась. В воскресенье к парням придёт Женя. А дальше снова я. Кого-то выпишут в понедельник. Кого-то переведут в другой госпиталь. Чтоб освободить места здесь. Здесь лучшие хирурги. Делают самые срочные операции.

Я спускаюсь в гардероб. На лестнице меня догоняет