Борис Горбачевский - Ржевская мясорубка. Время отваги. Задача — выжить!

Ознакомительный фрагмент

Двадцатые числа мая стали первыми днями формирования новой дивизии. Она получила номер 215. С ней мы пойдем в свой первый бой. Создавалась дивизия из остатков 48-й стрелковой бригады, прибывшей сюда раньше нас из-под Вележа, после жестоких кровопролитных боев.

Нам представили командиров. В большинстве это были такие же молодые парни, как мы, в новенькой форме; еще пару недель назад они тоже были курсантами, а теперь будут командовать нами; им повезло — они закончили училище.

Первые дни на фронте! Невероятная череда событий захватила всех, патриотический порыв курсантов вспыхнул и разгорелся с новой силой! Первая дивизия и наши первые боевые командиры! Расставание с курсантами «из одной казармы»! Встречи с бывалыми фронтовиками! Героическая история 48-й бригады, защищавшей Москву! Первые ночи под открытым небом!..

Выдали нам плащ-палатки — полезное изобретение войны. В первую фронтовую ночь все спали на траве, завернувшись в плащи и укрывшись шинелями, под голову — вещмешок. Спали крепко: сказались усталость, голод и лесной воздух — за две недели в вагонах все отвыкли от кислорода. Хотя ночь, особенно под утро, оказалась холодной, разжигать костры запретили. Днем костры разрешат, но только из сухих веток — они не дают дыма.

Нам зачитали первый приказ! Отныне все мы, бывшие курсанты, — солдаты 215-й стрелковой дивизии 30-й армии Калининского фронта. Наш командарм — генерал Дмитрий Данилович Лелюшенко. Командующий фронтом — генерал-полковник Иван Степанович Конев. Не забыли сказать, что один день на фронте засчитывается как три дня обычной службы. Еще сообщили: поскольку пока мы находимся во втором эшелоне, то и кормить будут по нормам второго — известие похуже. Солдатский телеграф сообщил, что комдив будет сам формировать дивизию, но он еще не прибыл.

Через несколько дней всех распределили по полкам. Их в дивизии три: 707, 708 и 711-й. Мы рады, что попали в новую часть. Горды тем, что нас, курсантов, называют «главным воинством 215-й». Мы с Юркой решили проситься в один полк, но направили нас в разные. Я попал в 711-й, а Юрка — в 707-й.

Знали ли мы, солдаты, прибывшие на Калининский фронт в конце мая сорок второго, какая здесь боевая обстановка, что здесь с января идут кровавые сражения, уже унесшие десятки тысяч жизней? Печать об этом молчала, скромно называя происходящее «боями местного значения».

Мы из одной казармы.

Саша Рыжиков — гитарист и певец, первый, с кем свела меня казарма…

Юра Давыдов — резонер, умница, талантливый человек; уверен: его ожидало блестящее будущее…

Степан Давыдов, наш «дядя Степа», — добрейшая душа и настоящий воин, он первым из нас стал командиром…

Шурка — сирота, мятущаяся душа, не забыть его рассказа, как он выл в степи, потеряв родителей. Сколько же лиха выпало на его недолгий век!..

Женя Иевлев, Женечка, — его последние слова были о матери. Красивее и прекраснее человека я не знал…

Димка Окунев — наш отмститель; он и погиб, защищая своих солдат, потрясающей личной храбрости оказался человек…

Саша Пушкарев, Юлик Герц, Феденька, Сережа Кожевников.

Все они погибнут.

Шурка и Женечка — в первом же бою, можно сказать — у меня на руках…

Судьбы остальных я не знаю.

Но знаю, в сердцах оставшихся — мы навсегда вместе:

«МЫ ИЗ ОДНОЙ КАЗАРМЫ!»

Часть вторая

За Ржев бились долго…

Июнь 1942 — март 1943

Глава четвертая

Бивак

Июнь 1942 года

Мне нет и двадцати, море мне — по колено, могу пройти тридцать и больше километров марша — хоть днем, хоть ночью, и с полной выкладкой! Мы движемся в зоне фронтовой полосы; нам, курсантам, чуть легче, чем остальным. Бойцы шутя называют себя «обмоточным воинством», с завистью поглядывают на наши сапоги. Их солдатские ботинки — уже не первой молодости, не выдерживают даже легкой сырости, а погода не балует, многие красноармейцы постоянно с мокрыми ногами.

Во время маршей, особенно ночных, я, как и другие молодые солдаты, помогаю не очень здоровым и старым бойцам. Слово «старый» не нужно понимать буквально. В «стариках» ходили и просто бывалые солдаты, и те, кому лишь немногим больше тридцати-сорока — для нас они были уже старики. Мы старались забрать у них винтовку или вещмешок, на привалах — подложить торбу под ноги, принести воды для питья или освежить лицо, подменяли в ночном карауле… На войне такая вроде бы небольшая помощь рождала фронтовое братство. Какой-то весельчак придумал лозунг: «Солдаты всех возрастов, объединяйтесь!» Мы и объединялись. Да еще как! И дорожили этим неписаным правилом. Это облегчало трудную армейскую жизнь, сближало людей и радовало, поднимало воинский дух, а главное, укрепляло веру в доброту, в которой всегда нуждается человек, а на войне — особенно.

Неожиданно нам объявили:

— Встать лагерем!

Мы дошли. Но куда?

Не успели сбросить с плеч вещмешки, новая команда: «Вырыть укрытия!» — то есть глубокие щели на случай воздушного налета: вроде бы вблизи замечена «рама» — немецкий самолет-разведчик.

Это было первое напоминание о фронте.

Лес, куда нас привели, встретил ласково. Прошел легкий дождик, воздух стал чище, свежее, пахло хвоей, распевали птицы. Солнце пробивалось сквозь пышные кроны деревьев, трава, еще невысокая, украсилась первыми весенними цветами — белыми, голубенькими, желтыми, и такими крохами, что еле разглядишь под ногами. Мы полной грудью вдыхали запахи мягкой весенней земли, восхищались царством берез, не могли наглядеться на многоцветные ковры лесных полян. На фронте я в полной мере оценил и полюбил природу. Особенно лес. Лес — великий друг фронтовика. Как без него соорудить блиндаж? погреться у костра в морозную стужу? Как высушить шинель, сапоги? Как настелить дорогу? Порой он и накормит получше повара! Все радовались лесу, но особенно — деревенские:

— В лесу на душе все так правильно, вроде и не на фронте.

— Добруха-то какая… Сейчас бы бабу да чарку! Помереть опосля не жалко.

Дождик наполнил водой лесные канавки — курсанты бросились к воде, припали губами. Бывалые солдаты силой оттаскивали нас: кто знает, где подстерегает отрава? Не забыть один трагический эпизод (он случился немного позднее): новобранцы охотно поддались уверениям «опытного грибника», насобирали грибов, наварили — и отравились. Семеро ребят расстались с жизнью!