Владимир Дайнес - Василевский

Ознакомительный фрагмент

На сайте Костромской духовной семинарии нет упоминания о событиях 1909 г. Авторы сайта только отмечают, что «политические бури начала XX века не могли миновать и ее: несколько раз в это время семинарию сотрясали волнения и забастовки».

Духовная семинария давала возможность своим воспитанникам получить солидный багаж знаний. Наряду с литургикой, богословием, Священным Писанием, церковным пением, иконописанием, церковной историей и т. д., семинаристы изучали латынь, греческий, древнееврейский, немецкий и французский языки, гражданскую историю (российскую и всеобщую), философию, словесность, математику, психологию, логику и другие предметы. Семинария славилась своей фундаментальной библиотекой.

А. М. Василевский, окончивший два духовных учебных заведения, однако, не испытывал желания принять священнический сан. Он, если верить его мемуарам, хотел, как и другие учащиеся, пойти по стопам таких семинаристов, как писатели Н. Г. Чернышевский и H.A. Добролюбов, академики Ф. И. Успенский и В. Г. Васильевский, В. О. Ключевский и И. П. Павлов. «Я мечтал, окончив семинарию, — отмечает Александр Михайлович, — поработать года три учителем в какой-нибудь сельской школе и, скопив небольшую сумму денег, поступить затем либо в агрономическое учебное заведение, либо в Московский межевой институт»[4].

Однако начавшаяся Первая мировая война внесла коррективы в планы Василевского. Он, обуреваемый патриотическими чувствами, решил стать военным. В январе 1915 г., сдав выпускные экзамены экстерном, Александр Михайлович вместе с другими семинаристами был направлен в распоряжение костромского воинского начальника. В феврале Василевский прибыл в Москву, в Алексеевское военное училище. «Решение стать офицером было принято мною не ради того, чтобы сделать карьеру военного, — писал Василевский. — Я по-прежнему лелеял мечту быть агрономом и трудиться после войны в каком-нибудь углу бескрайних российских просторов. Я тогда и не предполагал, что все повернется иначе: и Россия будет уже не та, и я стану совсем другим…

Алексеевское военное училище было основано в 1864 г. Вначале оно именовалось Московским пехотным юнкерским, затем — Московским военным училищем. В 1906 г. его шефом стал наследник цесаревич великий князь Алексей Николаевич. С того времени оно стало именоваться Алексеевским, являясь третьим «по чину» после Павловского и Александровского. Училище размещалось в Красных казармах, рядом с 3-м Московским императора Александра II кадетским корпусом. Лагерь училища находился на Ходынке, в Серебряном Бору. Погоны у юнкеров были алые без выпушки, с желтым вензелем наследника цесаревича Алексея Николаевича в виде буквы «А» и с золотым накладным вензелем у роты Его Высочества. За свое существование училище дало русской армии около 13 850 офицеров.

А. М. Василевский, имевший рост 178 сантиметров, был зачислен в 5-ю роту со смешанным ранжиром, которой командовал участник Первой мировой войны капитан Г. Р. Ткачук. В училище Василевский пробыл четыре месяца. «Обучали нас, почти не учитывая требований шедшей войны, по устаревшим программам, — пишет Александр Михайлович. — Нас не знакомили даже с военными действиями в условиях полевых заграждений, с новыми типами тяжелой артиллерии, с различными заграничными системами ручных гранат (кроме русской жестяной “бутылочки”) и элементарными основами применения на войне автомобилей и авиации. Почти не знакомили и с принципами взаимодействия родов войск. Не только классные, но и полевые занятия носили больше теоретический, чем практический характер. Зато много внимания уделялось строевой муштре».[5] В то же время Василевский подчеркивает, что в 5-й роте полевое обучение, благодаря капитану Ткачуку, было поставлено значительно лучше, чем в других.

В мае 1915 г. состоялся выпуск по ускоренному курсу обучения военного времени. Русская армия к тому времени понесла большие потери, в том числе в командных кадрах. Всех выпускников произвели в прапорщики с перспективой производства в подпоручики через восемь месяцев службы, а за боевые отличия — в любое время. Новоиспеченный прапорщик Василевский получил 300 рублей на обмундирование (существовал обязательный перечень обмундирования, которое приобретало училище под контролем командира роты) и 100 рублей сверх того. Выдали также револьвер, шашку, полевой бинокль, компас и действующие военные уставы.

А. М. Василевский, вспоминая о периоде обучения в училище, пишет: «Что же я вынес из стен училища? Каким был багаж моих знаний? Мы получили самые общие знания и навыки, необходимые офицеру лишь на первых порах. Не задумываясь о социальном назначении армии и ее командиров, я считал тогда непременным качеством хорошего командира умение руководить подчиненными, воспитывать и обучать их, обеспечивать высокую дисциплину и исполнительность».[6] В этом деле для Василевского образцом являлись такие выдающиеся полководцы и военные деятели, как A.B. Суворов, М. И. Кутузов, Д. А. Милютин, М. Д. Скобелев. Изучая их труды, Александр Михайлович твердо усвоил следующие истины: «Не рассказ, а показ, дополняемый рассказом»; «Сообщи сначала только одну мысль, потребуй повторить ее и помоги понять, потом сообщай следующую»; «На первых порах обучай только самому необходимому»; «Не столько приказывай, сколько поручай»; «Наше назначение — губить врага; воевать так, чтобы губить и не гибнуть, невозможно; воевать так, чтобы гибнуть и не губить, глупо». Для Василевского, по его признанию, твердым правилом на все время военной службы стали следующие тезисы: «Поклоняться знамени»; «Служить Отечеству»; «Блюсти честь мундира»; «Близко общаться с подчиненными»; «Ставить службу выше личных дел»; «Не бояться самостоятельности»; «Действовать целеустремленно».

В июне 1915 г. прапорщик А. М. Василевский получил назначение в запасный батальон, дислоцировавшийся в Ростове, уездном городе Ярославской губернии. Батальон состоял из одной маршевой роты солдат и насчитывал около сотни офицеров, предназначавшихся для отправки на фронт. Дней через десять поступил приказ об отправке маршевой роты на фронт. Командир батальона, обратившись к офицерам, спросил:

— Господа офицеры, кто добровольно желает возглавить роту?

Зал молчал. Комбат снова повторил свой вопрос, но желающих по-прежнему не было. Тогда он приказал адъютанту приступить к отбору командира роты путем жребия. «Мне было очень стыдно за всех находившихся в зале офицеров, — вспоминал Александр Михайлович. — Я очень хотел поскорее попасть на фронт, но не решался вызваться добровольно, так как считал пост командира роты для себя очень высоким. Так же, наверное, думали и другие прапорщики. Однако, видя, что никто из более старших не выражает желания сопровождать отправлявшуюся на фронт роту, я и еще несколько прапорщиков заявили о своей готовности. Меня поразило, что заявление было воспринято другими с явным удовлетворением. Вспоминая этот факт, хочется заметить, что он совершенно невероятен для офицеров Советских Вооруженных Сил. Но в царской армии был вполне обычным явлением…»[7].