Теодор Гладков - И я ему не могу не верить…

— Да-да, — соглашалась мама, — хотелось бы верить. Способный мальчик…

— Способности и характер испытываются в упорном труде без расчета на награду. Золотой рубль не должен означать больше, чем правда и истина…

— Таков наш труд, — соглашалась мама.

— Так должно быть и у Артура…»

— Н-но! Трогай! В путь! — И, залихватски гикнув на лошадей, Христиан Фраучи вскочил на телегу.

Артур, вихрастый мальчуган лет двенадцати с ярко-синими глазами, утонув в сене, задумчиво жевал стебелек вики и с грустью смотрел на провожавших его ребят. Они остаются в деревне, а он едет куда-то в неизвестную даль.

Семья Христиана Фраучи покидала обжитую усадьбу Юрино, перебиралась на новое место. Их будет много, таких переездов, в юной жизни Артура: усадьбы Ждани, Устиново, Михайловское, Путятино, Петровское, село Давыдково… Христиан Петрович часто перебирался из одной усадьбы в другую. Все зависело от того, в какой степени владелец или управляющий нуждались в услугах лучшего в губернии мастера-сыровара, выходца из Швейцарии, страны, славящейся, как известно, этим замечательным продуктом — сыром издавна.

Вот так и вышло, что все дети Фраучи, швейцарца итальянского происхождения, появились на свет в русских деревнях, да и выросли русскими людьми. Сын Артур родился в деревне Устиново 4 февраля 1891 года.

Христиан, управляя лошадьми, то и дело поглядывал за детьми: не растрясло ли их? Девочки ерзали в телеге. Проселочная дорога, известно, колдобина на колдобине.

Наконец лошади благополучно довезли телегу со всем добром семьи Фраучи — несколькими баулами — по разбитой конскими копытами, размытой дождями дороге до Кашина.

Дети с любопытством озирались по сторонам. После Юрина захолустный Кашин казался им настоящим большим городом. Заметив их интерес к окружающему, Августа Августовна стала увлеченно рассказывать о центре всей губернии — древней Твери. У матери Артура было всего четыре класса образования. В свое время она жила в Вологде, где младшие сестры учились в гимназии, а она, как старшая, опекала их. В Вологде жило тогда много ссыльных революционеров. Сестры водили с ними знакомство, приносили домой полученные от них книги, в том числе по истории России. Эти книги, естественно, не прошли мимо внимания Августы, от природы пытливой и любознательной. К тому же она обладала отличной памятью и живым воображением. Вот и теперь с искренним увлечением она рассказывала маленьким слушателям о правлении на Твери брата Александра Невского — Ярослава Ярославовича, о том, как посадские мужики убили за жестокость и бесчинства татарского хана Щелкана, о более поздних временах, когда творил в городе знаменитый зодчий Казаков, сочинял басни «дедушка» Крылов, переводил «Илиаду» Гнедич, читал первые главы своей «Истории государства Российского» Карамзин, жил и работал великий писатель Салтыков-Щедрин. Говорила Августа Августовна и о славном путешествии в далекую и таинственную Индию тверского гостя Афанасия Никитина…

Дети слушали внимательно. Заключительные слова материнского рассказа глубоко запали в душу Артура:

— Тверская земля — твоя родина, и ты должен хорошо знать историю своего края. Не может быть по-настоящему свободным человек, у которого нет родной земли. Историю делают люди. Твои великие земляки для тебя — живой пример.

Артур уже знал, что в Жданях отец будет заниматься не только сыроварением: Христиан Петрович арендовал здесь и участок земли, чтобы самому его обрабатывать с помощью подрастающих детей. Летом, конечно, потому что зимой мальчику предстояло учиться в новгородской гимназии. Артур знал также, что на новом месте ему предстоят новые встречи с дядей Мишей и дядей Колей. Для Артура они были невероятно интересными, всегда желанными взрослыми друзьями их дома и семьи, людьми загадочными и притягательными. Они привозили с собой необычные книги (особо Артуру запомнилось дарвиновское «Путешествие вокруг света на корабле «Бигль» в чтении дяди Миши), говорили с мальчуганом, как с равным, о серьезных вещах. Позднее Артур понял, что дядя Миша и дядя Коля были профессиональными революционерами, членами большевистской партии. Он также узнал и то, что Михаил Кедров и Николай Подвойский и их некоторые друзья-большевики приезжали в усадьбу не только для того, чтобы навестить семью Фраучи, но и укрыться на время от недреманного ока царской охранки.

Так уж вышло, что далекий от политики Христиан Фраучи и русские революционеры Михаил Кедров и Николай Подвойский стали свояками. Они женились на родных сестрах — соответственно Августе, Ольге и Нине Дидрикиль. Это была большая и дружная семья, в которой за несколько поколений причудливо перемешалась эстонская, латышская, русская и даже шотландская кровь. Ольга и Нина были политическими единомышленницами своих мужей. Занималась активной революционной деятельностью и четвертая сестра, Мария, — долгое время она работала вместе с Вячеславом Менжинским. Дядя Миша Кедров был чрезвычайно одаренным человеком, которого хватало на все: он учился на юриста, одновременно слушал лекции в Лазаревском институте восточных языков, впоследствии, не прерывая ни на день революционную деятельность, получил и высшее медицинское образование. Кроме того, он был превосходным пианистом, давал концерты, сбор с которых шел в фонд помощи политэмигрантам-большевикам. С горящими глазами Артур слушал рассказы Кедрова о том, как тот с товарищами вел в Москве подкоп под баню Таганской тюрьмы, чтобы освободить своего друга, революционера-большевика Николая Баумана, как с дружинниками захватил на Волге пароход со взрывчаткой или как обманул жандармов и, имея разрешение на приобретение в «целях самообороны» одного револьвера, скупил для боевых рабочих дружин всю наличность оружейных магазинов Биткова и Зимина в Москве.

По мере того как Артур рос, темы разговоров с Михаилом Кедровым становились все серьезнее. Высокообразованный марксист раскрывал перед юношей уже не только романтическую сторону революции, а глубокие экономические и социальные корни движения пролетариата за свое освобождение от гнета царизма и капитала.

Во время очередного приезда Кедрова в Ждани Артур рассказал о своих успехах в математике, отечественной истории и языках. Сознался, что не ладится у него с законом божьим, не идет на ум, и все тут.

— Новой России нужны будут образованные люди, — сказал Кедров, — много образованных людей, неумехи и полузнайки нам не нужны. Закон божий не только гимназический предмет, с этой точки зрения он, точно, тебе не нужен. Но знать религию необходимо для каждого революционера. Религиозный дурман — один из серьезнейших противников нашего марксистского, материалистического мировоззрения. А противника всегда нужно изучать, иначе его не победишь. Вот и подходи к закону божьему с этой меркой…