Крёстные матери. Женщины Коза ностры, Каморры, Ндрангеты - Алекс Перри

или то, как она почти разрушила все, ради чего работали он и его братья. Вместо этого, как сказала Дениз, они втроем наслаждались «тихим и приятным» мини-отпуском, таким семейным отдыхом, которого у них никогда не было. Миланские шоу-румы Ferrari и магазины Armani были в миллионе миль от козьих пастбищ Калабрии, и Карло, казалось, был рад, что его жена и дочь наслаждаются этим. С пальто, накинутым на плечи в миланском стиле, а Лея и Дениз в джинсах и теплых пуховых куртках, они втроем бродили вдоль каналов и по отполированным каменным площадям, ели пиццу и канноли и разглядывали витрины в галерее XIX века напротив пышного миланского готического Дуомо. Карло платил за все: одежду для Дениз, ужины на троих, кофе и джелато. Карло даже устроил так, чтобы женщины сделали брови в салоне красоты, принадлежавшем его другу Массимо. В другой раз, когда у Леи кончился гашиш, Карло вызвал кузена, Кармине Вентурино, и проследил, чтобы она не платила.

Конечно, все было неидеально. Дениз была занята культивированием подростковой зависимости от сигарет и отвращения к тяжелой итальянской еде. Карло, видевший жену и дочь лишь во второй раз за тринадцать лет и заметивший, как они похожи, не мог не перенестись назад в тот день, девятнадцать лет назад, когда шестнадцатилетняя Лея сбежала с ним в Милан. Тем временем Лея изо всех сил старалась держать нервы под контролем. Она просила Карло никому не говорить, что она в Милане, но он уже представил ее Массимо и Кармине, а Кармине, например, казался Карло больше, чем просто другом. У нее также было повторяющееся чувство, что за ними следят.

Лея обнаружила, что возвращается к старой привычке. Матери Дениз давно требовался косяк-другой, чтобы просто заснуть ночью, и, как свидетельствовали окурки, найденные Дениз в их номере, теперь она также постоянно курила в течение дня. Сон и покой, конечно, были хороши и настоящей редкостью для Леи. Но можно было усомниться в мудрости курить травку рядом с Карло, мафиози, который последние тринадцать лет гонялся за ней по всей Италии, пытаясь убить.

Тем не менее поездка прошла лучше, чем могла опасаться Лея. Изначально она просила Дениз оставаться с ней, когда рядом был Карло, потому что, как сказала Дениз, «если я была там, с ней ничего не могло случиться». Однако вскоре Лея почувствовала себя достаточно безопасно, чтобы оставаться наедине с мужем. В ночь на 23 ноября Дениз легла спать рано, а Лея и Карло поужинали вдвоем. Если годы напрягли нервы Леи, время, казалось, расслабило Карло. Теперь он был здоровяком, с толстыми ушами, коротко стриженной головой и носом боксера, но его манеры были мягкими и внимательными. Когда Лея упомянула планы Дениз поступить в Миланский университет, Карло предложил присматривать за ней. Когда Карло сам признался, что отложил для дочери 200 000 евро, а Лея отчитала его за десятки тысяч, потраченные на попытки их выследить – «и без всякой причины, потому что ты всегда приезжал слишком поздно!» – Карло, что было необычно, стерпел упрек. После того как он оплатил счет, Карло покатал Лею по городу, и пара скользила по пустым улицам в тишине, просто наслаждаясь видами и обществом друг друга. Карло был так рассеян, что проехал на красный свет, чем привел Лею в восторг, которой выпало увидеть, как большой мафиози пытается выкрутиться из ситуации со штрафом.

Наблюдая за ними вместе в те дни – Лея курила и смеялась, Карло потирал свою бычью шею и позволял улыбке смягчить хмурое лицо, – Дениз сказала, что можно было увидеть, что они когда-то любили друг друга. Можно было даже поверить, что у них троих все получится. Трое «ели вместе» как семья, сказала позже Дениз. Карло показывал им, какой он «заботливый и добрый». И нельзя было отрицать, что Лея все еще была хороша. Даже без гроша в кармане и несмотря на все, что случилось, ее мать все еще была редкой и прекрасной вещью, калабрийской лесной феей с тем же чистым духом, который отличал ее от всех других девушек в Пальярелле все те годы назад. Карло, была уверена Дениз, наверняка снова влюблялся в Лею. «У меня абсолютно не было плохих мыслей о моем отце», – сказала она.

Последний день Леи и Дениз в Милане был 24 ноября 2009 года. Женщины планировали уехать на ночном поезде в 23:30 обратно в Калабрию. В своем номере в «Лозанне» Лея и Дениз собирали вещи. Чтобы помочь донести сумки до вокзала, Карло пригнал большой серый Chrysler, который он одолжил у друга.

Пока он грузил их чемоданы, Карло спросил Дениз, не хочет ли она поужинать этим вечером с кузенами: дядей Джузеппе, тетей Ренатой и их двумя сыновьями, восемнадцатилетним Доменико и пятнадцатилетним Андреа. Дениз должна ухватить шанс провести время с семьей, сказал Карло. Ночь наедине также даст ее родителям возможность обсудить кое-что напоследок.

Дениз согласилась. Затем они с Леей пошли в город, чтобы сделать последние покупки. День был пасмурным, температура чуть выше нуля, и от гранитных зданий веяло тупым холодом. Камеры видеонаблюдения позже зафиксировали Лею в черной куртке с поднятым меховым воротником и Дениз в толстой белой куртке с капюшоном и черным рюкзаком сверху. Мать и дочь бродили по аркадам, согреваясь в кафе и перекусывая в «Макдоналдсе», просто радуясь тому, что они вместе в городе и, на этот раз, не оглядываются через плечо.

Через час после наступления темноты, незадолго до 18:00, Дениз позвонила Карло. Она сказала, что они с Леей находятся возле Триумфальной арки в парке Семпионе, недалеко от отеля. Через несколько минут Карло подъехал на «Крайслере», включил аварийку и напомнил Дениз через окно водителя, что ее ждут на ужине у кузенов. Лея, которая уже села в машину, не хотела идти: даже если у нее наладились отношения с Карло, она не хотела иметь ничего общего с его семьей. Карло предложил отвезти Дениз, а затем вернуться, чтобы взять Лею на тихий ужин. После того как все поедят, Карло и Лея снова заберут Дениз, и все трое отправятся на вокзал. Женщины согласились. «Увидимся на вокзале, мама», – сказала Дениз Лее, прыгая в машину. «Позже, – ответила Лея, выходя. – Я пойду выпью чего-нибудь».

Карло отвез Дениз в дом № 6 на Виале Монтелло на окраине миланского Чайнатауна. Большая грязная шестиэтажка без лифта, состоящая из более чем ста квартир, расположенных вокруг унылого внутреннего двора, дом № 6 на Виале Монтелло некогда принадлежал больнице Маджоре, одному из первых публичных госпиталей Европы, открывшемуся в 1456 году. Но место пришло в упадок и было позже заброшено, и в 1980-х годах Ндрангета из Пальярелле захватила его как жилой центр для своего героинового и кокаинового бизнеса. Первый