Верю в нашу победу... Письма с фронта - Самохин

коммунист с 15-летним стажем, он всегда был там, где всего труднее, и в суровую годину не мог поступить иначе.

«Происходил Алексей от потомственных металлургов, — рассказывает о муже К. Е. Грязнова. — Отец его — волочильщик проволочно-канатного завода в Белорецке, имел большую семью. Жилось тяжело. Рано пришлось Алексею идти работником к купцу, а потом на завод.

В 1926 году вступил в партию. Но, мне кажется, он всегда был коммунистом. Как-то уж очень быстро выдвинул его народ в партийные вожаки».

Зимой 1933 года на заводе, где работал Алексей, случился пожар. Грязнов бросился тушить огонь первым. Голыми руками схватил лом, лежащий на снегу, — прокаленный морозом металл напрочь сорвал кожу с ладоней. Пожар тушил окровавленными руками.

Клавдия Ефимовна вспоминает и другой эпизод. Однажды на производстве сложилась критическая ситуация, подходило к концу топливо. Надо было отправиться в лес на заготовку дров.

— Под нашими окнами, — рассказывает она, — остановился обоз. Вел его Алексей. Я быстрехонько собрала узел с едой, сунула туда теплые вещи. И вдруг вижу, бежит один парнишка, Вася Тарасов, кричит:

— Клавдия, гармонь давай, Алексей Николаевич велел!

Протянула я гармошку, а про себя думаю: «Зачем ему в лесу, зайцев пугать?». А гармонь-таки понадобилась. Делянка оказалась в 15 километрах от дороги. Страшно шагнуть в сторону — снег по пояс. Алексей вышел, развел меха гармошки и ахнул частушки, да такие задористые, с посвистом. Двинулся вперед сам, за ним мужики, а в хвосте работницы наши белорецкие приплясывают. Так и отмахали, не заметивши, 15 километров. Всю дорогу-Алексей играл. А мороз-то какой был!

К началу строительства Магнитогорского металлургического гиганта Грязнов занимал в Белорецке пост секретаря парткома завода. Кое-кто не поверил тогда, узнав, что он просится на Магнитку простым рабочим. Удивились и на строящемся комбинате:

— Мы найдем вам другую должность.

— Не надо, — возразил Грязнов. — Хочу до тонкостей познать новое дело.

За один год осилил три ступени нелегкой сталеварской лестницы: был чернорабочим, заправщиком, подручным сталевара. Отстояв смену у жаркой печи, шел в техническую библиотеку. Воскресными днями писал корреспонденции и статьи для газеты, выполнял партийные поручения. Вскоре коммунисты второго мартеновского цеха избрали Алексея Грязнова своим секретарем.

«Доволен, что начало стахановского движения в стране застало меня у Боброва (сталевар, у которого А. Н. Грязнов был подручным. — Примеч. сост.), — записывал Алексей Николаевич в тетрадке по старой рабкоровской привычке. — Пошел с ним домой, разговорились.

— Давай, Гриша, одиннадцатую ударной объявим!

Он обернулся.

— На мартене? Обалдел!

Пришлось еще раз говорить и дома, и у печи. Доказывал: у нас нормы занижены, можно снимать с квадратного пода печи не 4—5 тонн стали, как сейчас, а больше, может быть, 8—10 тонн. Надо скоростные плавки варить… Спорили. Прикидывали. Он загорелся»[2].

А. Н. Грязнов был одним из первых стахановцев на Магнитке. В 1936 году ему доверяют печь. За то недолгое время, что Алексей Николаевич проработал сталеваром (менее пяти лет), он стал широко известен как поборник новой организации труда.

«В смену — плавка!» — призывал он своих товарищей и доказал, что продолжительность плавки можно снизить на два-три часа. Он довел садку печи до 300 тонн, одновременно увеличив стойкость сводов. По тем временам это были большие достижения.

На всю страну прогремел почин Грязнова — о совмещении профессий мастера и сталевара и о переходе на систему работы «сталевар — мастер». Почин был одобрен Наркоматом черной металлургии, о нем писала газета «Правда».

«Мечтаю о времени, — заносил сталевар в свою тетрадь, — когда автоматика полностью освободит людей от изнурительного труда, высоких температур и вредной атмосферы. Исчезнут тогда тяжелые профессии. Сталевар у печи — это будет высококультурный, знающий хозяин новейшей техники».

И такая техника начала появляться. Грязнову довелось осваивать первую в стране автоматизированную печь.

А вскоре Алексея Николаевича избирают секретарем райкома партии.

«Он был из плеяды партийных работников-массовиков, которых подняло, вырастило бурное время первых пятилеток, — вспоминает о нем бывший инструктор парткома Магнитогорского металлургического комбината Ф. Иванова. — Алексей Грязнов всегда был там, где люди, где труднее, где было нужно его яркое, вдохновляющее слово. А уж оратором он был прирожденным. Я не переставала удивляться богатству его натуры, неистощимой работоспособности. Смелость и решительность сочетались в этом человеке с высокой требовательностью к себе и скромностью».

Началась война. А. Н. Грязнов вместе с другими сталеварами и подручными сутками не выходит из цеха. На обычной мартеновской печи № 3, где он работал, осваивалась выплавка броневой стали — дело до той поры невиданное.

И Алексей Николаевич сварил плавку броневой стали, правда одну-единственную. Он уходит добровольцем в армию. Как служившего ранее на флоте, его направляют на Восток. Он подает рапорт за рапортом, ходатайствует о переводе в действующую армию. И добивается своего. Грязнова посылают на Ленинградский фронт, назначают комиссаром батальона.

Сохранилось немало писем А. Н. Грязнова с фронта (часть из них публиковалась в газете «Магнитогорский рабочий» и журнале «Уральский следопыт»). Письма эти он писал в Магнитогорск своей жене и приемной дочери Гале. Они полны любви и заботы о близких. Даже на фронте он никогда не забывал о родительском долге, пытался влиять на формирование взглядов, характера дочери.

«Галочка! Я хочу тебя видеть образованным, культурным человеком, — пишет он. — Впитывай сердцем все, что есть лучшего в жизни, а главное — знания… Поставила целью овладеть ленинизмом — добивайся…

Быть комсомольцем — значит быть идейно выше других, учиться лучше, работать лучше. Уж быть, так быть! Читай о комсомоле, о замечательных людях нашей страны, читай книги Ленина, которые находятся в моей библиотеке. Познавай, как сделать лучше жизнь народа, как укрепить еще более Советскую власть».

Комиссара Грязнова очень любили бойцы батальона. Он часто проводил с ними политические беседы, был строгим, по всегда справедливым. И он всей душой любил их — русских, украинцев, башкир, узбеков. Об этом вы прочтете в его письмах.

11 сентября 1944 года в бою у деревни Пикасилла Эстонской ССР А. Н. Грязнов был смертельно ранен в сердце. Здесь он и похоронен в братской могиле.

Магнитогорцы не забыли о герое. Его имя носит улица в правобережной части города. Оно присвоено школе № 63. Учащиеся ее совершили поездку на место гибели Алексея Николаевича, завязали дружбу со своими эстонскими сверстниками.

А в дни подготовки к 30-летию Победы фамилия Грязнова вновь оказалась в списке сталеваров второго мартеновского цеха. Члены комсомольско-молодежного коллектива первой мартеновской печи — сталевар В. Дмитренко и его подручные А. Матюшенко и В. Наумов обязались работать за четверых. Зарплата, начисленная А. Н. Грязнову, была передана в фонд мира.

А. Н. Грязнов.

ГОД 1942-й

8 декабря.

Здравствуй,