Отцами завещано - Вильям Львович Савельзон

мы видим в телевизионных репортажах из Афганистана на лицах наших солдат и офицеров. А тут, отставив вилы, которыми поправлял стог накошенного для родительской коровы сена, навстречу мне, протягивая руку, шел моложавый, улыбчивый человек, невысокий, но очень крепкий, в легкой спортивной маечке, брюках и кроссовках. Светлые веселые глаза, русые усики.

Ну, ничего героического, если иметь в виду наше обычное ожидание: если уж Герой — то чтоб, как на плакате.

Александр сейчас учится в Москве, в Академии имени Фрунзе. Домой, в Пономаревку, приехал в отпуск.

Мы сели во дворе под сень деревьев на скамеечку, сколоченную умело и добротно. Белоголовый четырехлетний Сергей, сын Александра, мальчишка городской, азартно гонял по двору кур, теребил собаку Тузика — все здесь внове, все интересно, все надо успеть увидеть.

Саша Солуянов — здесь он был Сашей — не сразу и не легко входил в беседу о местах, отсюда далеких. Взглянув повнимательнее, я увидел у него на висках раннюю седину.

— Впервые я прочел о вас в «Огоньке» в феврале 1985 года в очерке «Голубой берет»: «У слушателя Военной Академии имени Фрунзе майора Солуянова воспоминания не из легких: ведь совсем недавно он вернулся из Афганистана. Десятки раз Александр Петрович бывал под обстрелом, дважды ранен, чудом выбирался из самых безнадежных ситуаций».

И дальше автор очерка приводит ваш рассказ: «Солдат, который меня однажды спас, первогодок, по специальности радист, — его дело сидеть в каком-нибудь закутке и поддерживать связь, но он увидел, что командир в опасности, и, не задумываясь, пришел на помощь.

«Сам погибай, а товарища выручай» — это суворовское правило и ныне свято. Находясь в составе ограниченного контингента советских войск в Афганистане, я не раз имел возможность в этом убедиться».

— Так оно и есть. — Солуянов задумчиво ломал сильными пальцами длинную рыжую соломину. — Большим испытаниям, серьезным подвергались там и я, и совсем молодые ребята, у которых уже не отцы, как вроде бы совсем недавно было, а деды воевали в Великую Отечественную. И скажу вам с полной ответственностью: сотни раз я убеждался, что нынешняя молодежь достойна тех, кто сорок лет назад одержал Победу.

— Хорошо бы конкретный пример.

— Об этом я вам до вечера могу рассказывать, — улыбнулся Александр и сразу посерьезнел. — Разве смогу я забыть рядового Ладейщикова, который закрыл грудью командира взвода в последний момент, когда увидел, что на командира направлен автомат? Да и всех ребят из моего подразделения, я всю жизнь буду помнить.

— И они вас?

— И они меня, надеюсь. Недавно в Москве, хоть и времени свободного мало, пошли с женой на хоккей. Вдруг подходит сержант милиции, козыряет, улыбается радостно:

— Товарищ комбат! Не узнаете? Я же ваш бывший солдат. Вот вернулся домой, поступил в милицию.

Или еду я в Академию в автобусе, и кидается ко мне парень, теперь студент, тоже мой бывший солдат:

— Товарищ комбат!

И так много сразу вспоминается…

Сколько пережито вместе, сколько пришлось пройти вместе! Они мне родные — мои солдаты. Вообще наши воздушно-десантные войска — это войска…

Александр подбирает слово и находит:

— Семейные.

— В каком смысле?

— Потому что мы, как одна семья. Иначе нельзя, надо и собой рисковать, спасая другого, и уметь дружить, прощая какие-то мелочи, потому что есть главное: боевая, настоящая дружба. И все мы друг о друге знаем, переписываемся, встречаемся, особенно сейчас, когда я в Москве, а через Москву все пути-дороги.

О десантниках много пишут и говорят в последнее время, и я считаю, не зря. Хорошо сказал наш командующий, что для них бой начинается тогда, когда другие считают его уже проигранным.

В воздушно-десантных — цвет нашей армейской молодежи. Служить в них и престижно, и трудно. Надо уметь прыгать с парашютом, карабкаться по скалам, как альпинист, выдерживать марш-броски с полной выкладкой на десятки километров, «снимать» бесшумно часового, точно стрелять в темноте по звуку… Всего и не перечесть! Недаром среди отличившихся при выполнении интернационального долга в Афганистане столько десантников.

…Словно бы поплыло, растворилось летнее оренбургское марево, и проступило недавнее мое воспоминание: цветные кадры из американского фильма «Рэмбо», виденные за границей в туристской поездке. Рэмбо — современный Тарзан, бронзовотелый, с тяжелыми плитами и буграми мышц. Но в отличие от прежнего, памятного моему поколению Тарзана, у этого в руках гранатомет. Супермен Рэмбо — участник вьетнамской войны… И теперь через много лет он решает вернуться во Вьетнам, чтобы освободить американских пленных, которых якобы прячут вьетнамцы.

Я читал об этом грязном фильме в нашей прессе, да и за границей слышал, что умные, честные люди протестуют против его показа. Но тут своими глазами увидел на рекламном стенде эти кадры. В фильме все — фальшиво. У солдата эмблема не на том рукаве, а подполковник и вовсе одет в какой-то опереточный мундир с широкими белыми погонами и белыми петлицами, которые носили в тридцатые годы, с двумя большими звездами. Благородного красавца Рэмбо пытает, режет ножом неизвестно откуда взявшийся советский подполковник воздушно-десантных войск со злобным лицом. Другой кадр: солдат с эмблемой воздушно-десантных войск на рукаве держит автомат навскидку, готовый убивать, но зритель должен радоваться: смелый Рэмбо сейчас ударит его кинжалом в спину.

Вот таким хотят представить миру Солуянова и его товарищей.

А подразделение Александра Солуянова в провинции Герат под обстрелом душманов вызволяло из огня детей, женщин и стариков, запертых бандитами в сарай и обреченных на смерть.

Его солдаты, тоже под обстрелом, спасали во время наводнения афганцев, оказавшихся в затопленной больнице.

Двадцать его солдат, рискуя жизнями, отбили нападение восьмидесяти душманов на караван, который доставлял в дальний кишлак продовольствие, лекарства и дрова.

Крестьянский сын Александр Петрович Солуянов легко находит общий язык с простыми крестьянами Афганистана, его сердце болит за них, он желает им спокойной, счастливой жизни. И не просто желает, но и активно боролся за нее, не жалея себя. Дважды был ранен. Помните, из светловской «Гренады»:

«Я хату покинул,

пошел воевать,

чтоб землю в Гренаде

крестьянам отдать».

Другое время, другая ситуация, другая страна. Однако по глубинной сути это — и о наших воинах-интернационалистах.

…Но зовут в дом, где у стола хлопочут мать Александра Раиса Петровна, отец Петр Яковлевич и жена Лариса.

Горница чисто вымыта, в красном углу на телевизоре цветная карточка: Александр Солуянов в парадной форме офицера воздушно-десантных войск с Золотой Звездой Героя Советского Союза, орденами Ленина, Красного Знамени и Красной Звезды. Чувствуется, что на это фото любовались — не могли налюбоваться родители, и все село приходило смотреть, а тут такая радость: вот он, Саша, живой и