Дьёдонне Гнамманку - Абрам Ганнибал: Черный предок Пушкина

Однако не это стало главным в его необычной судьбе.

Главным стало то, что жизнь его оказалась тесно переплетена с судьбами двух славнейших личностей в российской истории: величайшего созидателя и величайшего разрушителя, великого поэта и великого Императора, русского Христа и русского Антихриста.

Он стал прадедом первого и крестником второго.

* * *

Даже если б в его жизни не случилось ничего более, помимо столь неожиданного скрещения судеб, его все равно знали бы и чтили в России. Петр Великий так же знаменит в России, как Людовик XIV или Наполеон во Франции. Все, кто окружал Петра, озарены его славой — а Ганнибал был не просто его крестником, но его воспитанником и товарищем по оружию.

При этом, если военная слава Петра I сравнима со славой Людовика XIV или Наполеона, то место, которое занимает Александр Пушкин в духовной жизни России не сравнимо с местом или, вернее, с чувством, которое испытывают англичане, французы, немцы по отношению к своим национальным поэтам и писателям — Шекспиру, Мольеру или Гёте соответственно.

По отношению к Пушкину в России сложился почти религиозный культ, и каждый, кто так или иначе причастен к его судьбе, уже по одному этому почитается почти как святой.

Если не понимать этого, трудно правильно осознать значение личности Абрама Петровича Ганнибала для русских. Но что же все-таки разрушил Петр I и создал Пушкин?

* * *

История Российского государства сурова. Так же, как и Францию или Германию, Россию сопровождали постоянные потрясения: войны с соседями, внутренние распри. Но она держалась. И не силой оружия — его всегда не хватало, да и было оно не лучше, чем у противника, — а силой духа. Силой, которая питалась глубокой верой народа в Бога и в Царя, помазанника Божия, бывшего символом Отечества.

Именно это взаимное доверие, которое поддерживалось между народом, царской властью и Церковью, на протяжении веков определяло специфику государства Российского. Церковь никогда не претендовала на управление мирскими делами, мирская же власть — по крайней мере до Петра — не вмешивалась в дела духовные. Несмотря на то что народу приходилось терпеть как от первой, так и от второй, он свято верил обеим и в минуту опасности поднимался на защиту от вражеских нашествий.

Традиционная эта гармония была подорвана на стыке XVII и XVIII столетий известными реформами Петра. Смысл их был не только в том, чтобы «догнать Европу», то есть направить экономическую и социальную жизнь России по пути ускоренного промышленного и торгового развития, но и в том, чтобы подавить Церковь и подчинить себе тела и души своих подданных.

Авторитет Церкви и, соответственно, духовная жизнь народа сильно от этого пострадали.

* * *

В годы ослабления Церкви и неистребимой жажды духовности русская литература приняла на себя защиту и утверждение фундаментальных христианских ценностей. Именно это придало ей то высокое духовное содержание, ту великую красоту, которые освещали ее дорогу, от Пушкина, Гоголя и Достоевского до Блока, Пастернака, Ахматовой и религиозных философов XX века.

Именно Пушкин первый встал на этот путь. В первую очередь это относится к творчеству. Но и ценою собственной жизни он подтвердил приверженность самым возвышенным принципам христианского гуманизма, чести и величия души.

* * *

Все, что касается жизни Пушкина, священно. Вот почему в России с таким интересом изучают его генеалогию, тем более столь необычную. Но по этой же причине имя прадеда Пушкина — Абрама Ганнибала — окружено легендами и поспешными «открытиями». Одна из таких легенд имеет отношение к мнимому эфиопскому происхождению Ганнибала. Появившись совершенно случайно, этот миф с удивительным упорством сопротивлялся фактам, он переходил из книги в книгу; ведь о Ганнибале написано в России немало!

Каким же фактам противостоит этот миф?

Их, по крайней мере, два: Ганнибал, по его собственным словам, родился в городе Логоне, или Лагоне, столице княжества, которым правил его отец. Город и одноименное княжество находятся, согласно картам XVIII века, в районе озера Чад. Нигде более в Африке не находим мы города с таким названием. Несмотря на такое прямое свидетельство, родину Ганнибала искали везде, но только не здесь. То в деревушке Лого в окрестностях Хамассена в Эритрее, то в другой деревушке по имени Лого, на берегу реки Мареб (Эритрея), путая эти топонимы с названием, которое сообщил сам Ганнибал.

Понадобился другой африканец, на этот раз славист, чтобы отбросить установившееся предвзятое мнение и, спокойно изучив карту своего родного континента, найти город и княжество Логон.

Город Логон стоит на берегу одноименной реки, которая на местном языке обозначается словом «лагане». Вот и еще один факт, который, по непонятным причинам, до сих пор не привлекал внимания. Ганнибал, в рассказе о своем похищении, вспоминал сестру по имени Лагань (!), которая бросилась в воду и долго плыла за кораблем, увозившим мальчика в рабство…

Дано ли его сестре имя Лагане в честь реки? Или, может быть, мы имеем дело с путаницей в воспоминаниях Ганнибала (имя сестры, слово «лагане», означающее «река», и название народа — лагане, или лагуане)? В любом случае нужно быть слепым, чтобы не обратить на это внимания!

Хочу добавить, что, прочитав рукопись, я не изменил ни слова в исследовательской работе, представленной молодым ученым Дьёдонне Гнамманку. Этого и не требовалось. Прочтите и рассудите сами.

Леонид Аринштейн, Санкт-Петербург, апрель 1995 г. * * * Благодарности:

В первую очередь я хотел бы поблагодарить профессора Жан-Пьера Бенуа (INALCO), который подал мне идею написать эту книгу в октябре 1992 года.

В июле-августе 1993 года я побывал в Стамбуле и городах бывшего СССР для разысканий в архивах.

Эти поездки состоялись благодаря поддержке:

Ассоциации RICHE AFRIQUE, в особенности Катрин и Ксавье де Бэйзер, основателей Ассоциации.

Жиля Деланта, который путешествовал вместе со мной; именно благодаря его помощи я смог ознакомиться со многими документами по истории Османской империи.

Я также хочу выразить глубокую признательность

Марине Васиной за постоянную помощь и поддержку в процессе написания книги,

Кристофу Вонджи (ЮНЕСКО) и Франсуазе Балогун, которые прочли рукопись и высказали мне свои замечания и пожелания по улучшению книги,

Леониду Аринштейну, любезно согласившемуся написать предисловие к книге,

Дуду Дьену (ЮНЕСКО) за бесценную поддержку,

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});