Моя полосатая жизнь: Рассказы оголтелой оптимистки - Нина Витальевна Зверева

чем, конечно, сразу вызвала его дикий гнев. Он поставил всем четверки, нас осталось таких двое – я и еще один мальчик. Я пошла первая, ответила про одну из русско-турецких войн, память хорошая, мозги неплохие. Все ответила, и тогда он спросил:

– А когда закончилось восстановление народного хозяйства после Великой Отечественной войны?

Не было такого в учебниках. Я так прикинула: 52-й, 53-й год…

– Нет, это неправильный ответ. Я могу поставить вам только тройку, потому что это очень важный вопрос.

Тройку! Тройку по истории, с которой у меня никогда не было проблем. И четверок-то не было. Я кивнула:

– Хорошо.

Я помню это свое «Хорошо», а внутри – «Университет должен плакать». Представляете, как было трудно потом этому человеку учить меня, читать мне лекции, смотреть в глаза? Он все прекрасно помнил, и я помнила. Как-то раз он все-таки подошел ко мне:

– Нин, знаешь… Я вот хотел сказать тебе. Бывают такие ситуации в жизни… Ну, ты же от этого только сильнее стала.

– Да, конечно.

Это был такой тип: ему сказали, что надо всех валить, – он пошел всех валить. Веселым образом.

Потом был английский, который я сдала на пятерку. И вот считайте: четыре, четыре, три, пять. Сколько получается? 16 баллов. Проходной балл – 20.

Ну и всё. Я в полном шоке. Приезжают загорелые, пахнущие кострами, ветрами, Печорой родители. Заходят домой:

– Ну, что?

– Не поступила.

– Как не поступила? На филологический?

Им казалось, что это вообще раз плюнуть. И тогда мама сказала папе строгим голосом:

– Витя, одевайся, иди к ректору. Так не должно быть.

Долгие годы папа возглавлял кафедру на радиофаке университета Лобачевского, преподавал там, уже носил редкое звание члена-корреспондента Академии наук СССР (в ту пору таких людей было 200 человек на всю страну). Естественно, с ректором они были отлично знакомы.

Папа редко говорил маме «нет». И еще реже говорил «нет» так жестко. Но тут он отрезал:

– Я никуда не пойду.

И мама тут же умолкла, тут же перестроилась, сказала:

– Ну ничего, пойдешь работать, чего уж там. Поработаешь годик, потом поступишь.

Господи, а все уже поступили, весь класс! А я, звезда, уважаемый человек, с моим знанием литературы, я, которая все сочиняла и организовывала, – не поступила на филологический факультет! Ощущение провала – не то слово. Вообще не хотелось жить.

У меня было удостоверение какого-то там программиста пятой степени, мне сказали, что я могу пойти в математический институт работать на машинах, которые в то время занимали целые километры. Я уже настроилась на это. Даже сходила оформиться на работу, мне дали какие-то анкеты. Я старалась не отвечать на звонки и ни с кем не встречаться, ушла в себя. Моя всегда деятельная мама не знала, что предпринять. Так прошла неделя.

И тут раздался звонок. Папе звонил ректор. С одним вопросом:

– Виталий Анатольевич, я подписываю документы тех, кто не сдал экзамены. Здесь есть документы Зверевой Нины Витальевны. Она имеет к вам отношение?

– Да, это моя дочь.

– Но она не поступила у нас на филологический факультет!

– Да, я в курсе.

– А что же вы не предупредили, что ваша дочь поступает на филологический факультет?

Никогда не забуду, как папа мой ответил:

– Почему я должен кого-то предупреждать, что моя дочь поступает на филологический факультет?

– Виталий Анатольевич, у нас в этом году особый случай. Был преднабор, мы всех набрали. Не было шансов.

– Ну да, не было шансов – как и у других.

Мой отец – он, конечно, совершенно потрясающий! Когда уже стал член-корреспондентом, продолжал ездить на автобусах в Москву, потому что в кассе не было билетов на поезд. Садился на автобус и ехал. Он мог сделать пару звонков, но не делал. А когда мама плакала, что нам так тесно – девять человек в трехкомнатной квартире, – он говорил, что другие живут хуже.

И вдруг снова звонок – надо прийти в университет в приемную комиссию, видимо, за документами. Я пришла, и мне сказали, что оформили меня кандидатом в студенты, то есть свободным слушателем. Я могу ходить на все предметы. И если я хорошо сдам первую и вторую сессии, то меня зачислят.

Я ухватилась за этот шанс, сдала первую сессию на все пятерки, вторую тоже – я все сессии сдавала на одни пятерки! Но настоящим студентом я стала только на третьем курсе, когда мне выдали студенческий билет. Вот такая история была у меня в жизни.

Ну а следующая история связана с аспирантурой, куда меня пригласили в нашем же университете. И это была та еще пытка, издевательство, можно сказать.

У меня было три дороги после университета. Я уже работала на телевидении и могла остаться там – но не было ставки, поэтому только внештатным сотрудником. Могла пойти в газету, куда много писала и куда меня брали. И могла в аспирантуру, куда меня пригласили. Но позвали меня, оказывается, для конкурса: в аспирантуру должен был поступать мальчик, сын какого-то районного начальника, и нужен был солидный конкурс.

Я круглая отличница. И те же самые преподаватели, которые ставили мне пятерки на экзаменах, начали говорить, опустив глаза: «Хорошо, но недостаточно». В результате у меня две пятерки и четверка, а у мальчика три пятерки. В аспирантуру я не поступила.

Меня однажды спросили: что делать, если ваш ребенок страдает, получив оценку несправедливо, незаслуженно? Или вы сами попали в такую ситуацию, где вас оценили «на два», хотя вы стоите дороже? «Пусть университет плачет» – отличная фраза, как мне кажется. Не берите на себя. Бывают в жизни всякие обстоятельства. С вами все в порядке – это главное, что вы должны знать. «За одного битого двух небитых дают» – лучше и не скажешь.

А у моей истории было продолжение! В тот момент, когда я не поступила в аспирантуру, позвонили с телевидения и сказали, что у них есть ставка, – меня взяли в молодежную редакцию редактором.

Была еще история с аспирантурой в МГУ – может быть, еще более болезненная, потому что тот провал стал для меня огромным переживанием. Сергей Александрович Муратов, человек, на которого я молилась и чьи книги знала наизусть, лучший профессор телевидения, сам пригласил меня. Я получила пятерку по специальности, потом еще одну, а потом меня ждал английский язык, с которым – как мне казалось! – у меня не было проблем. Но в МГУ английский преподают по-другому! На более высоком уровне. Там был настоящий английский, а у нас такой «русский английский». Я не понимала ничего, что мне говорили на экзамене, не понимала, о чем спрашивают. Я получила двойку и предложение идти в соискатели. И тогда вспомнила папу, который сказал:

– Почему ты пошла на филологический? Все те же знания ты получила бы в инязе, но еще бы знала и язык.

Это правильно, конечно. Но я благодарна родителям, которые не давили, а признавали за нами право на ошибку.

Глава 2

Как меня обижали в «Артеке»

Я росла в атмосфере любви, творчества, поддержки в прекрасной семье и очень старалась быть активной. В 12 лет стала председателем совета дружины нашей школы № 25. Надо было пройти почти что конкурс – серьезная история, много желающих, и мальчиков, и девочек, надо было очень постараться. Выбрали меня. И впоследствии наша дружина стала одной из лучших в городе.

Дружинные дела тоже требовали полной отдачи. Помню, как мы смогли собрать больше всех металлолома. Потом, правда, приходили хозяева нужных металлических конструкций и слезно просили вернуть их назад, потому что в угаре, порыве, стремлении к победе мы насобирали во дворах много того,