Настройка - Дэн Билзерян

Глава 1. Тюрьма

День начался так обычно.

Я подходил к маминому джипу, когда краем глаза заметил, что отец сидит спереди. Я улыбнулась, открывая дверь и бросая рюкзак под сиденье. Мы едем на каникулы, подумала я, может, в Диснейленд? Папа никогда не ездил с нами в школу. До моего 11-летия оставалась неделя, и я решила, что это должно быть что-то крутое, подумала я, какой-то сюрприз.

Мама еще не успела отъехать от подъезда, как я спросил, что происходит.

Никакого ответа.

Я был прав, подумал я, когда на моем лице появилась улыбка - определенно сюрприз.

Мы ехали в тишине, что не было чем-то необычным. Разговоры с отцом обычно сводились к монологам или пересказу сцен из "классических" фильмов. После тридцати минут ожидания, перед тем как мы въехали на парковку начальной школы, отец повернулся на своем сиденье лицом к нам с братом.

Вот оно, подумал я.

"Мальчики, я иду в тюрьму".

Я сидела в шоке.

В течение двух лет, пока распространялись новости о его осуждении и дети смеялись надо мной, он неоднократно клялся нам, что не попадет в тюрьму, что у него нет никаких шансов. Он говорил так убежденно, так уверенно, что я никогда в нем не сомневался.

Слова, произнесенные так непринужденно, словно это была какая-то деловая поездка на выходные, - "Мальчики, я иду в тюрьму" - мы с братом разрыдались. В моей голове пронесся вихрь мыслей. Большинство из них были связаны не с отцом, а со мной: Я буду выглядеть идиотом из-за того, что сказал, что он не собирается в тюрьму. Все будут смеяться надо мной. Я не увижу его несколько лет.

Через пару минут он посмотрел на часы и сказал, что мы опоздаем в школу. Опоздать в школу? Я не хотел идти в школу. Я хотела остаться в джипе. Я знал, что меня ждет, но у меня не было выбора.

Я вытерла слезы и попыталась думать о чем-то другом, о чем угодно, но не смогла. Я была напугана и убита, но пыталась сохранять оптимизм. Может, дети еще не знают, думала я, открывая дверь машины, может, у меня будет день, чтобы придумать хорошее возвращение.

Как только я вошла в свой класс, реальность навалилась на меня - жестко и быстро. Все смеялись, показывали пальцами. "Твоего отца посадят в тюрьму!" Поскольку это было новостью на первой полосе, все дети узнали об этом раньше меня. Все, что они говорили последние два года, оказалось правдой, и с этого дня надо мной стали без устали смеяться.

После того как папа попал в тюрьму, люди стали относиться к моей семье по-другому. Некоторым ребятам, с которыми я общался по соседству, больше не разрешали приходить к нам, потому что их родители не хотели, чтобы они "общались с преступниками". Я видел, как взрослые шептались в загородном клубе, и по их реакции, когда я оборачивался, мог понять, что они говорят о нас. Они избегали зрительного контакта и держались на расстоянии, ведя себя так, будто у меня заразная болезнь. Как будто тюрьма могла на них повлиять.

Мой отец проиграл апелляцию, что повергло его в шок. Во время судебного процесса федералы предложили моему отцу признать вину в мелком правонарушении, без тюремного заключения и с небольшим штрафом. Он не послушал совета адвоката принять это предложение, потому что думал, что его невиновность восторжествует. В прошлом он оказывался прав, когда все остальные ошибались, и он полагал, что так будет и впредь. Его самая сильная сторона была и самым большим недостатком: он думал, что всегда сможет победить.

В итоге отца приговорили к четырем годам федеральной тюрьмы и обязали выплатить 62 миллиона долларов штрафа. Он был гением в оценке компаний, их поглощении, увольнении изнеженных, плохо работающих руководителей и распродаже активов с целью получения большой прибыли для себя и акционеров. Однако эти уволенные руководители имели привычку делать крупные взносы в политические кампании. Поэтому, когда Руди Джулиани был назначен прокурором США, он пообещал пресечь эту деятельность и сделал именно это.

Оглядываясь назад, могу сказать, что отец был азартным игроком, даже со своей собственной жизнью. У него был четкий путь к тому, чтобы не попасть в тюрьму и отделаться небольшим штрафом, но он пошел на принцип и рискнул многим, чтобы выиграть немного. Это был плохо просчитанный риск. Когда правительство приходит за своим фунтом плоти, оно его получает.

Урок: никогда не играйте в азартные игры, когда игра подстроена... если только вы ее не подстроили.

Глава 2. Время - деньги

Когда мы только переехали в скромный дом в этом районе, за несколько лет до осуждения моего отца, люди не думали, что у моих родителей есть деньги. Дамы из загородного клуба подъезжали на своих "Мерседес-Бенцах" с дизайнерскими сумками и задирали нос к моей матери, считая, что она не может позволить себе такие вещи. Я никогда не могла понять, почему она ездит на джипе, а не на "Феррари", и говорила ей об этом, но такова была моя мама.

Мою маму зовут Терри, это миниатюрная светлокожая норвежка с постоянной улыбкой и позитивным настроем. Ее стандартная униформа состояла из теннисных костюмов, которые она покупала на распродаже в Macy's, и кроссовок. Моя мама редко красилась, и, хотя отец дарил ей дорогие украшения, она носила только поддельные золотые серьги и простые ожерелья. Ей было абсолютно наплевать на деньги и на то, чтобы производить впечатление на людей, и я думаю, что она получила это от своего отца Гарри.

Мой дед, Гарри Стеффен, был зажиточным владельцем ранчо, который пережил Вторую мировую войну, сохранив все, кроме слуха. У него были постоянно прищуренные глаза и густая борода цвета соли и перца, покрывавшая его обветренную кожу. Выросший во времена Великой депрессии, он гордился тем, что каждый день выполнял тяжелую работу. Даже в разгар лета он точил ножи газонокосилки и таскал металлические канистры с дизельным топливом к своему трактору в шерстяной рубашке с длинными рукавами и полиэстеровых штанах. Помню, я наблюдал за ним с недоумением и думал: на кой ляд нужны деньги, если ты собираешься тратить свое время на то, чтобы в поте лица заниматься ерундой.

У Гарри было ранчо в Северной Калифорнии, и семья приезжала туда на День благодарения и Рождество. Там на стенах висели головы лосей и ковры из медвежьих шкур, но больше всего меня всегда восхищало его