VZ. Портрет на фоне нации - Дмитрий Львович Быков

I. Просыпайся

24 февраля 2022 года украинский писатель, журналист и рекламщик Валерий Примост собирался отмечать свой 55-й день рождения. Кстати, почти в любой киевской компании обязательно найдется человек, у которого день рождения приходится на 24 февраля. То ли большинство киевлян действительно родились в этот день, то ли считают его днем начала новой жизни.

Накануне Примост со своей тогдашней девушкой довольно сильно напился, поздно лег и проснулся в девять утра от вибрации мобильника. Приятель с другого конца города поинтересовался, насколько интенсивно их бомбят. Примост не слышал никакой бомбежки.

— Война, — сказали ему.

— Значит, все-таки началось, — сказал он и стал будить девушку.

— Зеленский уже сбежал? — спросила она.

— Вот теперь он точно никуда не сбежит, — уверенно сказал Примост. — Теперь на него смотрит весь мир. Ни один актер не покинет сцену, где на него смотрят десять миллиардов человек.

Эта фраза — универсальное объяснение происходящего. И это был второй случай, когда Примост чуть ли не в полном одиночестве угадал судьбу Зеленского. В начале 2014 года, работая редактором на телеканале «1+1», он просмотрел набросок сценария сериала «Слуга народа» и пошел к непосредственному начальнику, гендиректору группы «1+1 медиа» Александру Ткаченко, впоследствии министру культуры Украины (которому пришлось уйти в отставку в 2023 году, к этому сюжету мы вернемся).

— Саша, — сказал Примост (в Украине к начальству относятся без особого пиетета, и вдобавок они ровесники). — Это же готовая президентская программа.

Ткаченко засмеялся, а зря. В 2014 году Владимир Зеленский, исполнитель главной роли в сериале «Слуга народа», уже планировал участие в президентской гонке, и даже взнос в сто тысяч долларов не останавливал его. Но он передумал, поняв, видимо, что у президента Украины в 2014–2018 годах попросту не было хороших сценариев.

Четыре года спустя он выиграл президентские выборы с небывалым отрывом — 73,22 процента против 24,45 у действующего президента Петра Порошенко, — и во время своей первой президентской каденции перевел сериал нашей общей жизни в принципиально новый жанр. Об этом мы и будем говорить.

II. Вся власть поэтам

В 1917 году Николай Гумилев, командированный для контактов с Антантой Временным правительством и переживший в Европе октябрьский переворот, познакомился с Г. К. Честертоном. Оба произвели друг на друга впечатление самое приятное, но показались друг другу безнадежными чудаками. «Русские наделены всеми дарованиями, кроме здравого смысла, — вспоминал ГКЧ. — Когда он вышел в дверь, казалось, что столь же естественно для него было бы выйти в окно». Гумилев рассказал Честертону, как в детстве пытался словами остановить дождь (из этого факта, отраженного в его стихотворении «Память», вырос потом рассказ «Преступление Гилберта Гейла»), а также предположил, что миром должны править поэты: во-первых, они всегда договорятся, а во-вторых, умеют выбирать из миллиона словосочетаний сладкозвучнейшее, так что с государством как-нибудь управятся. «Италию он предлагал Д’Аннунцио, Францию — Франсу, Англию — мне. В это время началась бомбежка. Что может быть поэтичнее, чем умереть в особняке в Мэйфер под бомбежкой, пока русский безумец предлагает тебе корону Англии?»

С тех пор романтическая идея передачи власти гуманитарной или творческой интеллигенции перестала восприниматься всерьез. Политическая деятельность самого Гумилева закончилась расстрелом за участие в антисоветском заговоре (так и не осуществившемся), Габриэле Д’Аннунцио сдал республику Фиуме и вернулся к литературе, Юкио Мисима совершил харакири после неудавшегося переворота, Эдуард Лимонов отсидел в тюрьме, партию его запретили, а сам он умер политическим маргиналом. Чуть больше повезло актерам, Рейгану и Шварценеггеру, но про них впору рассказывать анекдот, вроде бы относящийся к Книппер-Чеховой:

— Я так боюсь смерти! Говорят, что все актрисы будут в аду...

— Да ладно, милая, какая ты актриса...

За творцами закрепилась репутация людей легкомысленных, ничего не понимающих в экономике и социологии, недоговороспособных, а главное — мыслящих нереалистично. Но Украина во главе с Зеленским реабилитировала творцов и гуманитариев: она доказала, что расчет в экстремальных обстоятельствах только вредит. Не знаю, как обстоит дело в благополучных странах, но в ситуациях, когда отступать некуда, страну спасают именно те, кто руководствуется идеализмом. Более того: присущие актерам и литераторам самолюбование и даже кокетство чаще всего не дают им проявить трусость. Сноб умирает красиво именно потому, что заботится о своем внешнем виде. Актер привык, что на него смотрят миллионы, и не хочет перед ими скомпрометировать себя, а это big deal для государства на грани уничтожения. Это античная добродетель, заставляющая вспомнить предсмертные афоризмы спартанцев и римлян.

26 февраля 2022 года, когда Владимир Зеленский ответил на предложение США об эвакуации словами «Мне нужны боеприпасы, а не такси», у свободного мира появился бесспорный лидер, а у Европы — главный политик. Более того, он перевел политический нарратив в культурную, а возможно, и религиозную плоскость. Украинская политика, долго балансировавшая между трагедией и фарсом (периодически срываясь то в одно, то в другое), перешла в разряд мистерии. Геннадий Корбан — фактический хозяин Днепра, по образованию драматург и выпускник Литературного института в Москве, — принимал меня в своем офисе в конце июня 2022 года. На мой вопрос, не чувствует ли он перехода Украины из мира политики в мир литературы, он ответил вполне определенно: «Скорее, это кино. Даже сериал. Но качественный».

Окажись на месте Зеленского системный политик, он мог бы включить расчет. Но Зеленский в феврале 2022 года не рассчитывал — возможно, к нему и предъявят со временем претензии именно по этому поводу, но только после войны. Расчет тогда не спасал. Зеленский отверг любые варианты индивидуального спасения, и Украина превратила происходящее в грандиозное явление искусства, в спектакль мирового духа. Подобно герою знаменитого фильма «Генерал делла Ровере», актер сыграл героя и поверил в то, что он герой. В конце концов, в современном мире, где торжествует постправда, только актеры и верят в то, что они говорят. Иначе у них получится не убедительно.

Особенность этой войны в том, что она упразднила полутона: далеко не всякая война так проявляет действие закадровых исторических сил. В момент, когда Россия выпустила по украинской территории первые ракеты, гибридность — термин, которым обозначают современную необъявленную войну, — сошла на нет. Наступила исчерпывающая определенность, которую Томас Манн назвал в высшей степени благотворной: силы добра смогли наконец объединиться против явного и беспримесного зла. Зеленский задал новый стандарт поведения. С этого времени его все чаще называли украинским Черчиллем, Черчиллем из КВН — но,