Вадим Евсеев - Футбол без цензуры. Автобиография в записи Игоря Рабинера

Ознакомительный фрагмент

Мы не виделись с Вадиком с его прощального матча в мае 2012 года. Меня тогда посадили на скамейку в Черкизове и заставили руководить командой. А я не мог руководить, потому что сидел и просто ими восхищался!

С тех пор с безумным интересом наблюдаю за Евсеевым со стороны. И вижу, что он меняется – не как личность, а так, как и должен меняться человек, который из футболиста превращается в тренера. Вижу, как серьезно он подходит к своей новой работе и относится к игрокам. Верю, что из него может получиться хороший тренер – и что он еще вернет футболу много того, что Игра ему дала.

А пока, прочитав «Футбол без цензуры», я прожил целую жизнь и сделал это с удовольствием. Чего и вам желаю.

От соавтора

Обязательный вопрос, который задавали мне друзья и коллеги, узнав о том, что я работаю над автобиографией Вадима Евсеева: «Она будет называться: «Х… вам!»?

Узнав, что нет, несколько огорчались. Тираж, вздыхали, был бы другим. Публику хлебом не корми, а подай эпатажа. Крепкое словцо в названии, напоминающее о знаменитом евсеевском крике в телекамеру после победного стыкового матча Евро-2004 Уэльс – Россия, давало бы в этом смысле гарантию повышенного внимания. Подозреваю, что и издательство не отказалось бы – в особенности, если вместо двух последних букв первого слова стояло бы многоточие.

Но, на мой вкус, это запрещенный прием. Все равно что удар ниже пояса в боксе или нырок в чужой штрафной в футболе. Да, обезоружить соперника или заработать пенальти подобным образом можно. Но это будет – левый пенальти. За который потом станет неудобно. Нет, не за произнесенную на сильнейшем эмоциональном накале фразу, а именно за такое ее использование.

Собственно, этот вариант всерьез мы с Вадимом ни секунды не рассматривали, хоть он и витал в воздухе. Ведь и сам Евсеев с тех пор изменился, и говорили мне об этом во время работы над книгой не только его жена Татьяна и Гаджи Гаджиев, у которого Вадим играл в «Сатурне» и которому сейчас помогает в тренерском штабе «Амкара».

Рассказывают (правда, сам Вадим это упорно отрицает, но понять его можно), что произошел однажды в Перми такой случай. В перерыве матча Евсеев в спокойном тоне сделал замечание защитнику Бутко: мол, находясь вблизи собственной штрафной, не надо выбрасывать мяч из аута в сторону своих ворот – вырастает опасность ошибки и голевого момента. За Бутко неожиданно вступился другой помощник Гаджиева Андрей Каряка, причем в той самой форме, которую принято считать евсеевской.

Прежний Вадим в такой ситуации мог без раздумий вмазать с правой. Нынешний – стерпел, лишь бросив коллеге, только перешедшему из игроков в тренеры: «Потом поговорим». А потом, после матча, Каряка понял свою неправоту и извинился. Учитывая, что Евсеев – человек незлопамятный, проблема была тут же снята.

В том, что Евсеев уже не тот рубаха-парень, который никогда не стеснялся в выражениях, убедился и я сам. За все двадцать два часа, что мы с ним записали, он не произнес ни одного матерного слова. И даже эти самые бессмертные «Х… вам!», когда было возможно, предпочитал формулировать как «эта фраза».

Но в главном он остался прежним. В той жгучей правдивости и непосредственности, что заставила меня в 2008 году написать в предисловии к его монологу для книги «Локомотив», который мы потеряли»: «Российский футбол без Евсеева потерял бы огромную часть своего колорита. И совести, полагаю, тоже… Многие люди, с которыми довелось общаться, говорят, что не могут себе позволить быть такими, как он. Хотя в душе очень этого хотят».

Так мы и пришли к названию «Футбол без цензуры». С двойным смыслом. В нем – да что там скрывать – есть прозрачный намек на фразу-легенду, но в первую очередь – на отсутствие умолчаний, абсолютную честность повествования. Причем в отношении не только других людей, но и себя. Поэтому когда, вспоминая о периоде после перехода из «Спартака» в «Локомотив», он скажет: «Деньги с неба на голову упали – и крыша немножко поехала» с последующими иллюстрациями, то мало меня удивит. Как и многими другими жесткими формулировками.

В этом, на мой взгляд, и состоит одно из главных отличий этой футбольной автобиографии от некоторых других, изрядно в последнее время нашумевших, лейтмотив которых – «все в дерьме, а я в белом фраке». У Евсеева же и окружающий мир – не дерьмо, и белых фраков ни на ком не замечено. А сам он – такой же, как и другие. Живой человек, который не может не ошибаться.

Эта книга, невзирая на немалое количество громких фактов, которые в иной стране и расследования бы за собой повлекли, светла по своей сути. Она о том, как не обладавший особым футбольным талантом парень (он любит повторять: «Таких, как я, – тысячи») из очень простой мытищинской семьи, где восемь человек ютились на 60 квадратных метрах, по-бульдожьи вгрызался в те шансы, которые давала ему жизнь, и в конце концов стал известен всей России.

О том, как скромный, даже зашуганный юнец времен начала карьеры превратился в главного правдоруба российского футбола. Неслучайно от многочасовых битв в видеоприставки с Дмитрием Хлестовым он пришел к чтению «Архипелага ГУЛАГ».

И главное – о том, как во имя своей маленькой дочки Полины, которой за несколько дней до игры в Кардиффе с Уэльсом сделали операцию на сердце, он в главном матче своей жизни прыгнул выше своих объективных возможностей – и забил главный в карьере гол. И о том, как родные ему люди, футболисты «Локомотива», скинулись и собрали десятки тысяч долларов, чтобы покрыть часть расходов на операцию…

Не каждому так помогут, согласитесь. И не о каждом с такой готовностью и улыбкой, да еще и так долго захотят говорить для книги тренеры, с которыми прошла подавляющая часть его карьеры.

Связываюсь, например, с Юрием Семиным – и, несмотря на его занятость в «Анжи», который он только возглавил, мы встречаемся в Новогорске после контрольного матча махачкалинского клуба с «Динамо» и полтора часа взахлеб беседуем о Евсееве. Набираю номер Георгия Ярцева – и через пару дней поутру мчусь в манеж «Спартака» в Сокольниках, где они с Олегом Романцевым час повествуют о своем восприятии Вадима. Поздним вечером уже по ходу нового сезона звоню в Пермь Гаджи Гаджиеву – и мы полтора часа толкуем о том, каким Евсеев был игроком и каким становится тренером…

Три часа мы пронзительно разговаривали о Вадиме с его женой Татьяной в их доме в подмосковных Вешках. Так что эта книга – не только рассказ Евсеева о самом себе, но и его портрет, выполненный близкими ему людьми. Таня начала встречаться со спартаковским дублером Евсеевым, еще будучи школьницей – и со смехом рассказывала, как они шли поутру с Вадиком в направлении школы, он встретил знакомого и на вопрос: «Ты куда?» – ответил: «Да вот, жену в школу провожаю».