Дети русской эмиграции - Л. И. Петрушева
Дети русской эмиграции читать книгу онлайн
Кульминацией исторических событий второго десятилетия ушедшего века, расколовших российское общество, стала Гражданская война, в жесточайшем и бескомпромиссном противостоянии которой 1,5 миллиона российских граждан были выброшены за пределы Родины.
Тысячи русских детей, часто беспризорных, голодных, оборванных, больных, бездомных оказались на улицах иностранных городов. Важнейшей задачей русской эмиграции стала забота о них и решить эту задачу помогала русская школа.
С конца 1923 года ученики русских школ Югославии, Болгарии и Турции написали 2400 сочинений на тему «Мои воспоминания с 1917 года до поступления в гимназию». Их авторы рассказывали не только о том, что им пришлось пережить на Родине и во время скитаний, но и о том, какую роль в их судьбе сыграла русская национальная школа. Из этих отдельных историй сложилась история поколения, – поколения, чье детство совпало с трагическими событиями в России, безвозвратно изменившими жизнь ее граждан.
В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
В продолжение этих дней меня мучила мысль, где сейчас папа и что с ним, и вообще – что дома? Проходя по Литейному к Госуд<арственной> Думе, я отстал и забежал в подворотню. Подождав, пока корпус прошел, я вышел и направился мимо здания «Армии и Флота» на Кирочную улицу, где скоро очутился около своего дома. Подойдя к подъезду, я стал открывать дверь, но она оказалась закрытой. Тогда я пошел к воротам, и они были закрыты. Вернулся обратно и позвонил швейцару. Через несколько времени мне открыли дверь, и не успел я открыть рта, как швейцар мне сообщил, что никого дома нет, так как все два дня тому назад куда-то уехали, а в квартире был обыск, и теперь там все разбито и расхищено. А также сказал, чтобы я немедленно уходил, так как мне могут здесь что-либо сделать, а что именно, я не знал, но животный инстинкт мне подсказал что-то недоброе. Делать было нечего. Нужно было уходить, но куда идти? Идти к Думе или в корпус? Подумав некоторое время, я решил идти к Думе, так как это было сравнительно ближе, чем идти в корпус. Подойдя к Таврическому саду, я издали увидел нашу роту, стоявшую почему-то отдельно.
Мальчик
Мои переживания с 1917 года до приезда в Королевство СХС
Жизнь моя с 1917 года до эвакуации, то есть до 1920 года, вспоминается мне сейчас какой-то туманной, беспокойной. Во многом тогда я еще не отдавал себе отчета.
В 1917 г. я, как помню, поступил в Новороссийске в гимназию. Отец был тогда еще на фронте, мать была врачом в военном госпитале на фронте. Жил я с моей бабушкой около Новороссийска, где у нас была своя дача. Там я не понимал и не знал, что происходило в политической жизни России. Когда же я попал в Новороссийск, в гимназии я начал постепенно понимать окружающие настроения, хотя сначала не разбирался в них, не понимал их значения. Пошли беспорядки, митинги, настроение у всех было приподнятое, все о чем-то говорили, чего-то ожидали, чего – я еще не знал, не понимал, но чувствовал, что будет что-то недоброе. Помню, что жизнь страшно вздорожала, появились бесконечные «хвосты», жизнь стала тревожной.
Особенно тревожная атмосфера была тогда, когда власть захватили большевики. Я не понимал еще тогда совсем, что значит «правый», «левый», «кадет», «эсер», «социалист», «большевик» и т. п. партии. Взрослые только об этом и говорили. Всюду говорили о партиях, спорили, волновались.
Наконец пришел в Новороссийск из Севастополя Черноморский флот. Когда это было, не могу точно вспомнить, но, наверно, в конце 1918 года. По улицам всюду толкались пьяные матросы, пошли грабежи. Жизнь стала еще напряженнее. Ожидали «Варфоломеевской» ночи. Прятали все свои дорогие вещи, так как начали по домам ходить с обысками и под видом обыска грабили квартиры.
Но вот начали появляться слухи о том, что началось правое движение. Пришли добровольцы. Стало больше порядка, все стали легче дышать, но все-таки не прекращались бесконечные споры о партиях, митингов не было, их разгоняли, но все были всем недовольны, чего-то требовали.
В 1919 году я уехал из Новороссийска в Геленджик, за 40 верст от Новороссийска, где поступил в 3-й класс гимназии. Папа и мать уже приехали домой, и мы жили вместе. Зима и лето прошли хорошо, осенью же стало опять жутко. Большевики начали наступать, Добровольческая армия уходила все дальше и дальше на юг, приближаясь к Новороссийску. В городе появились «зеленые», которые часто нападали и грабили дачи, которые лежали на окраинах.
Мой отец был тогда комендантом Геленджика. Настроение было тяжелое, ожидали со дня на день нападения «зеленых». Рождество 1920 года прошло беспокойное. 8 января напали «зеленые», гарнизон сдался, отец с офицерами отбивались в одном из домов, а на нашу квартиру, где был я, мать и бабушка, пришли «зеленые», которые искали моего отца. Не найдя его, они ограбили дочиста нашу дачу, а меня и мать расстреляли, но, к счастью, и я и мама оказались только ранеными и, когда на другой день «зеленые» были выбиты из города, нас увезли в Новороссийск. Затем в апреле мы эвакуировались на Лемнос, где во всевозможных лишениях провели весну и лето. Была там школа <Всероссийского> союза городов, в которой я некоторое время учился, но для учения это время у меня в конце концов оказалось потерянным.
С радостью покинули мы неприветливый Лемнос со светлой надеждой на будущее, на возвращение на Родину, но, к сожалению, вместо возвращения в Россию предстояло много испытать в Сербии, которая хотя и гостеприимно приютила русских, но все же не может заменить Родины.
Фотографии
Члены Педагогического бюро по делам средней и низшей русской школы за границей. В первом ряду сидят А. В. Жекулина, В. В. Зеньковский, А. Л. Бем. Прага, 1927 год
Обложка сборника «Дети эмиграции», изданного Педагогическим бюро по делам средней и низшей русской школы за границей. Прага, 1925 год
Преподаватель Русской гимназии в Моравской Тржебове, составитель сборника «Дети эмиграции» Валерий Михайлович Левицкий
Русский Педагогический съезд по внешкольному образованию в Праге. Созван Педагогическим бюро по делам средней и низшей русской школы
