Шпаргалка для ленивых любителей истории. Комплект из 3 книг - Александра Маринина

плечами огромный политический и военный опыт. Казалось бы, чего еще желать подданным? Но нет. Генрих Четвертый – протестант, а население страны преимущественно католическое. Хуже того, он не просто гугенот, он еще и папой римским объявлен еретиком и лишен права наследовать корону Франции. Да и родство с королевским домом у него какое-то далекое… А тут и уцелевшие Гизы подсуетились, заявили, что у их Лотарингского дома больше прав на престол, потому что по мужской линии они являются потомками и прямыми наследниками Карла Великого, а Капетинги (соответственно, и Валуа как их младшая ветвь) происходят от Гуго Капета, который был узурпатором и сидеть на троне вообще никакого права не имел. Население же видело в Генрихе чужеземца: родился не там, где все короли, а где-то далеко, в По, в провинции Беарн, на юге, возле самых Пиренеев. Короче, далеко от берегов Луары.

Король понимал, что страна его не принимает и право не только называться, но и быть монархом придется отвоевывать с оружием в руках. И еще он понимал, что как ни выкручивайся, а придется снова переходить в католичество, потому что без этого он не сможет получить прощение Рима и короноваться: помазанником Божиим не станет тот, от кого отвернулась церковь.

Четыре долгих года Генрих Четвертый воевал за то, чтобы сидеть в Париже и руководить страной. Его поддерживали не только протестанты, но и очень многие католики из числа умеренных. Как было бы хорошо создать во Франции новую церковь, галликанскую, по примеру англиканской! Частично католическая, частично протестантская, она смогла бы в конечном итоге примирить народ. Шанс на это, хоть и совсем маленький, но имелся, и Генрих все тянул с переходом в католичество, надеясь на то, что, может быть, удастся достичь национально-церковного согласия. Кроме того, король очень не хотел обижать своих соратников-протестантов, которые столько лет его поддерживали и воевали вместе с ним.

Он колебался, искал приемлемое решение, а католики из числа его сторонников начали заметно нервничать: когда же король перейдет в их веру и станет полноправным легитимным правителем? Возникла реальная опасность, что они отойдут от Генриха и примкнут к тем, кто продвигает на высшую должность католического кардинала Карла де Бурбона. Да и Филипп Второй, король Испании, зашевелился, а это уж совсем ни к чему…

И Генрих решился. Двадцать пятого июля 1593 года в соборе Сен-Дени он отрекся от протестантизма и в очередной раз перешел в католичество. Но теперь уже окончательно. Считается, что именно тогда Генрих Четвертый произнес знаменитые слова «Париж стоит мессы», но говорил ли он такое на самом деле – еще большой вопрос. Не исключено, что это всего лишь изящный исторический анекдот, гуляющий по страницам как серьезных трудов, так и художественных произведений.

Вы, может быть, подумаете, что как только король переменил веру, так сразу и в Париже осел? Ничуть не бывало! К признанию своих властных полномочий Генриху Четвертому пришлось продвигаться постепенно, шаг за шагом. Договариваться с бывшими соратниками и бывшими противниками. Короноваться. И только через восемь месяцев ему удалось войти в Париж. Еще два года ушло у французских дипломатов на то, чтобы добиться от папы римского отпущения грехов короля и возвращения его в лоно церкви.

Вот теперь можно было начинать обустраивать родную Францию. Во-первых, окончательно разобраться с Католической лигой; во-вторых, закончить воевать с Испанией; в-третьих, утвердить в стране принципы религиозной терпимости. Больше никаких войн на исстрадавшейся и измученной французской земле!

С лигой удалось покончить быстро и бескровно. Главное – щедро платить. Денег, правда, в казне – кот наплакал, но Генрих напряг своих финансистов и дипломатов, набрал в долг, перекупил всех, кого надо, и переманил на свою сторону. Даже Карла де Гиза, герцога Майеннского, приручил. Покончить с испанским вопросом помог папа Климент Восьмой, а когда в 1598 году умер король Испании Филипп Второй, стало куда спокойнее: более или менее урегулированную проблему Филипп уже не поднимет.

Тринадцатого апреля 1598 года был подписан Нантский эдикт, который положил конец религиозным войнам католиков и протестантов. Эдикт провозглашал свободу совести по всей стране и полную правоспособность для гугенотов, которые отныне получали беспрепятственный доступ ко всем должностям в государстве. Правда, в эдикте ограничивались места проведения протестантских богослужений. Например, в католическом Париже и в радиусе пяти миль – запрещено. Как обычно, нашлось много недовольных в обоих лагерях, но главная цель была достигнута: прекратилась война.

Пришла пора заняться восстановлением страны, обескровленной и ослабленной беспрерывными военными столкновениями. Генрих Четвертый взялся за укрепление экономики, уделял большое внимание развитию ремесел и торговли, в частности, принял меры к тому, чтобы у Франции появилось собственное производство шелка, поощрял продвижение купеческой активности в колонии Нового Света, особенно в Канаду. О градостроительстве король тоже не забывал. Неудивительно, что этот монарх получил прозвание «Великий».

Стиль правления у Генриха был весьма своеобразным: он не изобрел ничего нового, и тем не менее все прежние управленческие механизмы работали при нем иначе. Он был поборником узкой специализации, разбил совет на маленькие ведомства, чтобы за конкретные сферы внутренней и внешней политики отвечали наиболее знающие чиновники, а не все вместе по всем вопросам, как это было до него. При этом у короля все заметнее проявлялась черта, которую Эрнст Хинрикс назвал авторитарным высокомерием: Генрих полагал, что его богатый жизненный опыт позволяет разобраться в любом вопросе лучше кого бы то ни было. Чтобы принять правильное решение, касающееся будущего, нужно очень хорошо знать прошлое и разбираться в нем, а уж с его-то, Генриха, опытом… Он обладает более обширными и глубокими познаниями, чем кто-либо другой. Помните, в школьном курсе истории нам рассказывали, что Людовик Четырнадцатый принес во Францию абсолютную монархию? Так вот, в новых, современных исследованиях основателем абсолютной монархии во Франции называют Генриха Четвертого, который любовно взрастил семена, посеянные еще Людовиком Одиннадцатым. Генрих избрал для себя форму личного правления и сам за всем надзирал и все контролировал.

С личной и семейной жизнью у короля было непросто. С девятнадцати лет женатый на Маргарите Валуа, Генрих не был счастлив в браке. Впрочем, как и его супруга. Надо значит надо – и оба терпели и приспосабливались как умели. Но, признаться, не особенно старались. О любовных похождениях и Генриха, и Маргариты написано очень много, так что повторяться смысла нет. При этом Генрих своих фавориток не скрывал, рожденных ими детей любил и официально признавал, что же касается его жены, то ей приписывают многочисленных любовников, однако достоверно подтверждены лишь двое: граф де Бюсси и Жак де Арле, сеньор де Шанваллон. Насчет них у исследователей нет ни малейших сомнений. Ученые-историки так и называют этих