В политике сбывается самое нелепое. Беседы с Михаилом Задорновым - Михаил Николаевич Задорнов

— И всех поставил на колени?

— Все игроки признали его безоговорочный приоритет. Американская шахматная ассоциация бросила клич, приглашая лучших европейских маэстро в Нью-Йорк, где давала небывалые деньги — от $2000 до $5000 — в случае победы над Морфи. Но желающих на нашлось. Тогда Морфи написал письмо британскому шахматисту Говарду Стаунтону, который считался лучшим игроком мира. Но британец ответил, что не желает путешествовать в Штаты. Он ждал Морфи в Старом Свете. «Что ж, если Европа на едет ко мне, отправлюсь в Европу я!», — воскликнул американец.

— И пересек океан?

— Он отправился в путешествие — в первый и в последний раз в жизни. Только Стаунтон под разными предлогами уклонялся от встреч с Морфи. Видимо, он хорошо изучил партии гениального американца — и понимал, что не сможет у него выиграть. Играть матч с Морфи Стаунтон отказывался наотрез. Правда, когда они встретились с американцем в Англии, мэтр пригласил его в свой дом. И там они сыграли две консультативные партии — двое на двое. С одной стороны доски — Стаунтон и Джон Оуэн, с другой — Морфи и Томас Барнс. В обоих партиях Морфи оказался сильнее. Они играли неторопливо, прерываясь на объяснение ходов и комбинаций. Но Стаунтон лишний раз убедился в силе Морфи, который продолжал свои гастроли по Европе.

— О нем ходит много эксцентричных легенд…

— Одну из самых известых партий Морфи сыграл в итальянской опере во время исполнения «Севильского цирюльника». Его соперниками стали два аристократа — граф Изаур и герцог Брауншвейгский. Пол, который хотел побыстрее закончить партию, непринужденно пожертвовал им последовательно коня и ферзя, поставив чистый мат слоном и ладьей. Эту легендарную партию и сегодня знает каждый любитель шахмат. Он просто высек этих аристократов.

Морфи разгромил всех сильнейших европейских шахматистов, в том числе — немецкого чемпиона Адольфа Андерсена, которого победил в двух матчах, не оставив великому игроку никаких шансов. А ведь Андерсен недавно обыграл Стаунтона и считался сильнейшим шахматистом в мире. Морфи первым в мире стал проводить сеансы одновременной игры. Причем против него действовали сильнейшие шахматисты. Так было в знаменитом парижском кафе «Режанс». Он вслепую, с завязанными глазами, выиграл матч на восьми досках против сильных соперников. Подчас его сеансы продолжались по 10 часов!

— И что же — его считали чемпионом мира?

— Тогда официального звания не было. А после побед над Андерсеном Морфи потерял интерес к игре. Более того — шахматы отныне вгоняли его в депрессию, хотя он по-прежнему громил всех, кому удавалось уговорить его сесть за доску. А ведь ему в то время шел лишь 22-й год! Морфи просто не видел достойных соперников, и это удручало его. Готов был играть только с форой — без одной пешки или без фигуры. Иначе он просто нервничал и скучал от собственного превосходства. Кстати, он не любил, когда его называли игроком. Это в казино — игроки. А Морфи относился к шахматам как к искусству и неизменно отказывался от гонораров за победы. Часто даже отдавал деньги проигравшим соперникам. Для него главным было подтвердить свою честь.

— Его характер изменился с годами?

— Нервная система сдавала. Морфи считал, что у него остался один соперник — дьявол. Все шахматисты знали картину Морица Реча, на которой сатана играет в шахматы с юношей — и положение на доске хорошо видно. Считалось, что юноша обречен на поражение. А на кону — его душа… Многие пытались разыграть эту партию, но только Морфи удалось, играя против дьявола, свести партию вничью. После этого он совсем ушел из шахмат. Открыл юридическую контору. Но его удручало, что все клиенты пытались затеять с ним разговор об игре… В конце концов Морфи бросил работу.

— Считался безумным?

— Многие считали его сумасшедшим. Он действительно странно себя вел. Однажды забежал в контору к знакомому. Заявил, что ему срочно нужно 200 долларов. Приятель предложил сыграть в шахматы. Морфи отказывался. Приятель уговорил его, но Морфи быстро намеренно проиграл партию и убежал, не взяв денег. Он испытывал отвращение от игры. К тому же у Морфи развилась мания преследования. Он был уверен, что его хотят отравить — и ел только пищу, приготовленную матерью и сестрой. Парикмахеров он подозревал в намерении перерезать ему горло — и не посещал цирюлен. Ссутулившись, прогуливался по городу, чураясь разговоров. Но иногда мог часами идти за понравившейся ему женщиной. Сестра не раз пыталась сдать его в психиатрическую лечебницу, но Морфи отчаянно сопротивлялся. Так продолжалось 25 лет. Психика гения не выдержала того напряжения, которому он подверг ее в юности, когда постиг тайны шахматной игры.

— Великий кудесник шахматной игры умер в 47 лет, в родном Новом Орлеане. В жаркий день принял прохладную ванну — и заработал инсульт, с которым не сладил. Он остался легендой в мире интеллектуальных игр. Знаменитый Бобби Фишер назвал Морфи «самым точным игроком, который когда-либо садился за шахматную доску». Только в середине XX века лучшие шахматисты достигли уровня Морфи.

— Он надолго обогнал свое время…

Человек-словарь

Родился Владимир Даль в 1801 году в поселке под названием Луганский завод (сейчас это город Луганск). Он и первые свои книги выпускал под псевдонимом Казак Луганский. Никаким казаком он, конечно, не был. Его отец, датчанин Иоганн Кристиан, принял российское подданство всего лишь за несколько лет до рождения сына. Он был медиком и богословом, а кроме того — отлично знал 6 языков. Лингвистические способности унаследовал от него и сын. Мать писателя, Мария Фрейтаг, была немкой, по происхождению — из французских гугенотов. Она переводила на русский немецкие научные труды и пьесы. Словом, семейное воспитание располагало к литературным увлечениям сына.

Владимир Даль

— Он считал себя датчанином, европейцем?

— Нет, Владимир Даль демонстративно считал себя русским человеком. Даже бывая в Дании, не испытывал сентиментальных чувств. В силу генетического происхождения он не верил. Главное — на каком языке человек мыслит. А мыслил он только на русском, хотя знал 12 языков, включая малороссийский и польский. Правда, в православную веру