Записки геологоразведчика. Часть 5: Североуральск - Александр Викторович Виноградов

продали Ухтинским нефтяникам, которые с самого начала их появления успешно их применяли на бурении структурных скважин.

Однако вернёмся к турбинному бурению. Вылетели мы с Глухих А.С. самолётом ЯК-40 из Свердловска в Уфу и через 45 минут уже были на месте. Осмотрелись в аэропорту и обнаружили на площади перед терминалом вполне приличную 3-х или 4-х этажную гостиницу, где нам дали нормальный двухместный номер. Автобусное сообщение с городом было очень хорошее, и на другой день утром мы выехали в центр города в "Башнефть". Это было большое многоэтажное здание, где не было никаких охранников и дверей с наборными кодовыми замками. Свободно прошли в технический отдел, где инженеры расспросили нас о цели приезда. Узнав, что мы работаем в геологоразведочной экспедиции на твёрдые полезные ископаемые, они немало подивились нашему интересу. Однако, когда мы им рассказали про наши глубины бурения, геологический разрез из девонских известняков и промывку скважин чистой водой без ограничений, то они вполне прониклись нашими идеями и сразу посоветовали смотреть технические отчёты Уфимского управления буровых работ, условия работы которого почти совпадали с нашими. Мы несколько дней знакомились с этими отчётами и записали важные выводы. Для бурения они использовали установки БУ-75 и БУ-50, основной диаметр бурения был 190 мм под эксплуатационную колонну 6 дюймов, глубины скважин 1600–1800 метров, и механическая скорость бурения шарошечными долотами составляла от 12 до 15 метров в час в зависимости от крепости известняка. Это фактически совпадало с полученными нами данными опытного бурения на Калье. Почему цифры примерно совпали, а диаметры бурения были разные? Дело в том, что увеличенный против нас диаметр скважин они проходили, используя более мощный турбобур диаметром 6 дюймов. В общем, мы сами сделали выводы о приемлемости у нас этого способа бурения, а в техотделе нас поддержали. Ещё хочу отметить один факт – только в Уфе везде продаётся такая вкусная сметана, которую я больше нигде не встречал. И к тому же – самая дешёвая. Мы ей питались утром, в обед и вечером. Но не потому, что она дешёвая, а потому, что она была вкуснее всяких прочих блюд.

В 1975 году Министерство геологии РСФСР на базе нашей экспедиции запланировало осенью кустовую конференцию по передовым методам бурения. Участниками должны были быть все близлежащие геологоуправления и вновь организованное Полярно-Уральское геологоразведочное объединение (ПУГРО). Доклад по технологии бурения в Североуральской экспедиции был поручен мне, что я и сделал. Руководителем конференции по приказу был заместитель начальника Главзападгеологии В.А. Чепкасов. Да, это был именно он, бывший начальник Саранпаульской экспедиции. Мы, конечно, узнали друг друга, хотя и не виделись более 10 лет. Я его взял после конференции в машину, и мы поехали к нам домой. Долго разговаривали на разные темы. Он несколько лет руководил группой советских геологов в Монголии, а после возвращения его взяли в Москву. Он дал мне все свои адреса и координаты в Москве, и мы не раз ещё там встречались – и на его работе, и дома.

Во время этой конференции у меня произошла интересная встреча с главным инженером Полярно-Уральского геологоразведочного объединения Маливанчуком Б.В., которое базировалось в Воркуте. Оказалось, что год назад произошла очередная реорганизация, и весь Полярный и Приполярный Урал с обеих сторон Уральского хребта вместе с экспедициями и людьми (кто пожелал) передали во вновь организованное Объединение (ПУГРО). Таким образом, и Полярно-Уральская, и Саранпаульская экспедиции перешли в подчинение Воркуте. Мне показалось, что это была ошибка. Если до Полярно-Уральской экспедиции было недалеко по железной дороге, то до Саранпауля из Воркуты можно было добраться только авиацией, либо водой из Тюмени. В конце нашего разговора Маливанчук Б.В. предложил мне перейти к ним на работу по моему выбору – начальником технического отдела Объединения в Воркуте, либо главным инженером Саранпаульской экспедиции. Я ему пообещал подумать. Меня опять потянуло в Саранпауль. Но когда я завёл дома разговор про новую работу, то жена, услышав слово "Саранпауль" замахала руками и ногами, наотрез отказываясь туда ехать. Я и сам понимал, что детей туда везти нельзя. Через пару месяцев раздумий и разговоров вроде договорились, что поеду в Саранпауль, но пока один и как бы в командировку. Написал письмо Маливанчуку Б.В., но там уже произошли кадровые перестановки – он сам уволился, а вскоре Саранпаульская и Полярно-Уральская экспедиции опять перешли в подчинение "Главтюменьгеологии", и вопрос отъезда отпал сам собой.

В один из весенних дней пришло задание на разведку месторождения дунитов в отрогах Конжаковского Камня для нужд Серовского металлургического завода. Работу планировалось отдать Карпинской партии, и перед организацией работ надо было провести рекогносцировку участка. Вызвали в Североуральск начальника партии, договорились с Северной экспедицией о выделении нам вертолёта МИ-8 на полёт в горы и поехали на машине к вертолётной площадке на окраине города. Давно я уже не летал на вертолёте. Смотрел непрерывно в иллюминатор – внизу проходили знакомые и легко узнаваемые города, а после Карпинска скоро увидели посёлок Кытлым, а справа тянулась горная цепь Уральских гор с хорошо видимыми вершинами Конжаковского и Серебрянского Камней.

Рис. 24: Отроги Конжаковского Камня

Вертолёт немного развернулся вправо и пошёл прямо на эту горную цепь. В пределах видимости хорошо стали видны каменные зубцы на вершинах, они стали приближаться, и вертолёт сел на достаточно большую площадку, окаймлённую со всех сторон курумниками. Вышли и осмотрелись. Я пошёл искать воду и обнаружил под камнями довольно приличный ручей – это было очень важно, так как без воды бурение не возможно. Скважины проектировались неглубокие и с небольшим объёмом. Поэтому, позднее забросив туда лёгкий станок, все буровые работы были выполнены в срок.

Приехав из Уфы, мы доложились руководству. Потом посовещались и дали мне задание готовить технический проект на турбинное бурение установкой нефтяного ряда БУ-75 или БУ-50. Во время составления проекта слух об этом распространился широко, и бригада бурильщиков с участка "Уралшахтоосушения" нацелилась перейти к нам на работу, что стало известно руководству в Свердловске и немало их взволновало, так как такие обученные кадры бурильщиков на дороге и тогда не валялись. Проект был составлен примерно так: бурится вертикальная скважина до глубины 1400 метров, после этого она искривляется турбобуром с кривым переводником и идёт далее параллельно падающему бокситовому пласту на расстоянии 200 метров. Через 600 метров её искривляют до вертикальной и подсекают пласт боксита. Затем возвращаемся на двести

Рис. 25: