Святые русской Фиваиды - Максим Александрович Гуреев

кроме икон и книг. Таким образом (братия) свободны были от всего (от всяких забот), имея одно только попечение, чтобы превосходить друг друга любовию и смирением и как можно ранее приходить (в церковь) на пение. Также и на работы монастырские, если какие когда случались, отходили со страхом Божиим и совершали их, работая не как человекам, но как Богу или как бы стоя пред Богом, и не было между ними празднословия или разузнавания и пересказывания мирских вестей, но каждый из них в молчании соблюдал свое любомудрие, а если кто хотел и говорить, то ничего иного, как (что-либо) от Писания на пользу прочим братиям, в особенности не знающим Писания».

Можно предположить, что не все насельники монастыря были способны выдержать такие условия жизни, потому что даже в те времена истовой веры далеко не все были отмечены даром настоящего, ревностного пустынножительства. Многие уходили. Но многие и оставались…

Перечислим наиболее известных постриженников Успенского Кириллова Белозерского монастыря, ставших впоследствии основателями крупнейших и известнейших обителей Русской Фиваиды:

Преподобный Савватий Соловецкий,

Преподобные Иннокентий (Охлябинин) и Корнилий Комельский,

Преподобный Мартиниан Белозерский,

Преподобный Александр Ошевенский,

Преподобный Нил Сорский.

В этом списке также следует назвать таких известных духовных писателей, как Герман Пустынник и игумен Паисий Ярославов (по другой версии, Паисий был пострижен в монашество в Спасо-Каменном монастыре).

С Кирилло-Белозерским монастырем самым тесным образом был связан преподобный Дионисий Глушицкий, постриженник Спасо-Каменной обители на Кубенском озере, иконописец, создатель прижизненного образа Кирилла. Эта икона абсолютно уникальна по той причине, что является единственным русским иконописным образом XV века, имеющим портретное сходство с изображенным святым. На золотом фоне написан невысокий, сутулый старец, завернутый в черную мантию. Его большая, украшенная пышной бородой голова кажется несоразмареным продолжением его почти детского, спеленутого тела. Выразительно нарисовано лицо Кирилла – круглое, простое, совершенно спокойное, его оживляют и придают ему гармоничной энергии лишь глаза – пронзительные и строгие, немного смещенные к оси скул, неотрывно смотрящие на зрителя. Видимо, именно так преподобный Кирилл смотрел на Дионисия, который писал его портрет, на иноков своего монастыря или на вкладчиков и благоустроителей своей обители – взглядом ровным, немигающим, исполненным внутренней силы и достоинства, абсолютного смирения и искренней доброты.

Известно, что в своих настоятельских трудах Кирилл находил время и для литературного творчества – писал послания, духовные грамоты, стихи.

Об этом следует сказать особо.

Пафос учительства и духовного окормления не только своих иноков, но и мужей государевых был свойствен многим подвижникам Русской Церкви. Начало тому было положено преподобным Сергием Радонежским, и Кирилл Белозерский, во всем подражавший своему великому учителю и собеседнику, не стал исключением. Естественно, что стиль его посланий и грамот во многом отражал его натуру – непреклонную и строгую.

Е. Е. Голубинский пишет: «Истинный монах всего менее должен быть человекоугодником и его учительное слово всего менее должно быть гнилым и льстивым. От преп. Кирилла сохранились до настоящего времени три учительные послания к князьям, бывших его почитателями и благодетелями его монастыря, и послания эти доказывают, что он поучал так, как подобает истинному монаху, – с необиновением и дерзновением».

Интересно в этой связи процитировать «Послание Кирилла Чудотворца к князю Андрею Дмитриевичу»: «Ты, господин, следи внимательно, чтобы корчмы в твоей отчине не было, потому что, господин, великая от нее пагуба душам: христиане, господин, пропиваются, и души гибнут… Также, господин, и разбоя и воровства в твоей отчине пусть бы не было. И если не уймутся преступники делать свое злое дело, то ты вели их наказывать своим наказанием, – чего будут достойны. Также, господин, унимай подвластных тебе людей от скверных слов и от ругани, потому что все это прогневляет Бога. И если, господин, не постараешься ты все это исправить, то все это Он тебе взыщет, потому что властителем над своими людьми ты от Бога поставлен… А от упивания вы бы воздерживались, и милостыню по мере силы давали, потому что, господин, поститься вы не можете, а молиться ленитесь: так вместо этого вам милостыня ваш недостаток восполнит… В церкви стоя, разговоров не веди и не говори, господин, никакого праздного слова. И если видишь кого-нибудь из своих вельмож или из простых людей беседующим в церкви, так ты, господин, возбраняй. Потому что, господин, все это прогневляет Бога. И ты, господин князь Андрей, во всем это будь внимателен к себе, потому что ты есть глава и властитель, поставленный от Бога находящимся под тобой христианам».

Нельзя не обратить внимание на достаточно жесткий нравоучительный тон преподобного, разговаривающего с князем строго и откровенно. Кирилл, разумеется, соблюдает правила придворного этикета, но при этом не стесняется в резких выражениях. «Господин, поститься вы не можете, а молиться ленитесь», – это по тем временам звучит как приговор. Едва ли кто-то, кроме преподобного, мог так разговаривать с можайским князем – тем самым, который насильно перевез к себе Ферапонта Белозерского. Авторитет игумена Кирилла был столь высок, а учительское его слово столь непререкаемо, что даже у князей и вельмож не возникало мысли перечить старцу или, не дай Бог, озлобляться на него.

Тон преподобного можно назвать отеческим, «ибо кого любит Господь, того наказывает и благоволит к тому, как отец к сыну своему» (Ефрем Сирин, Притч. 3:12). В его словах нет ни высокомерия, ни надменного дидактизма, ни желания оскорбить, но лишь душевный трепет и печаль за подопечного, подверженного по неведению и слабости своей многим обольщениям началозлобного демона. «Сатана для обольщения нашего преобразуется иногда в Ангела света; причём обещает, что, если, пад, поклонишься ему, то даст тебе такое и такое дарование, или восхитит тебя, как новаго Илию, на небо, на огненной колеснице. И бывало, что принимавшие это с верою уклонялись от истины и впадали в умоповреждение» (преп. Нил Синайский).

Стараясь всячески укрепить себя в первую очередь, преподобный неустанно читает Священное Писание, а также перекладывает некоторые его пассажи и фразы на поэтический лад, переосмысляет их, в своем роде присваивает себе Божественные глаголы, пропуская через сердце, проживая их таким образом.

Приведем примеры некоторых таких переложений.

«И будет одно стадо и один Пастырь», – читаем у Святого Евангелиста Иоанна (Ин. 10:16).

Преподобный Кирилл так понимает эти слова:

Едина вераИ стояние едино,Едино приношение,Приносящее Святых Тайн,Тело и кровь Христову,Ибо хлеб совершененИ вино,И вода.

«Поступайте осторожно, не как неразумные, но как мудрые, дорожа временем, потому что дни лукавы», – сказано у Апостола Павла в Послании к ефесянам (Ефес 5:16).

Преподобный Кирилл Белозерский:

Искупи смиренномудриемИ долготерпениемВремя гневаНа пользу себе Время бесчестия пришло.Беззлобием искупи его.И всякая кривда,Если захотим, на пользу нам будет.

А вот пример самостоятельного стихотворного сочинения, которое тоже предположительно написано белозерским старцем:

Здесь страх, здесь скорбь, здесь беда великая:В распятии Христовом сей круг явлен,Этим годом он нам явился,В нем чаем всемирное