Пустые поезда 2022 года - Дмитрий Алексеевич Данилов

(громкий) ужас, и я вдруг, к своему полнейшему удивлению, издал удивительный набор звуков «а-можно-потише», и, к моему совсем уж тотальному изумлению, внизу действительно сделалось потише и даже почти совсем тихо. Мама потом тоже высказалась в том смысле, что не ожидала от меня такого выступления — ей это, очевидно, понравилось.

Я обожал железные дороги, любая поездка была прекрасным приключением, но конкретно эта была сильно омрачена лютой трешовостью общего вагона. Почти никакого железнодорожного очарования в этом путешествии не было. Хотя всё равно было. Запомнилось чудесное название Белый Городок. Ещё до поездки нашёл эту станцию на карте и очень хотел мимо неё проехать, и вот среди ночи проводница крикнула «Белый Городок», поезд остановился около каких-то тусклых огоньков, и был в этом какой-то тревожный ночной железнодорожный кайф. И потом утром, после Калязина, лежал на неудобной жёсткой боковой верхней полке и пытался смотреть через верхнюю часть окна на проплывающие мимо деревья, траву и крошечные полустанки (просто кривенькие таблички у земляных площадок-платформ) — Чигирёво, 12 км, Кулишки, — и было приятно и странно-интересно ехать по этой крайне малодеятельной линии, по которой поезд ехал с черепашьей скоростью, покачиваясь на древних, раздолбанных рельсах.

Потом погуляли по Угличу, посетили достопримечательности (запомнилась церковь Димитрия на Крови), доехали на автобусе до Ярославля, там тоже погуляли и вернулись ночным поездом в Москву. Это уже был нормальный плацкартный вагон, снова верхняя полка, но уже не боковая и не деревянная, а обычная, мягкая, с матрасом и бельём. Запомнилась далёкая лента Волги, пылающая в закатном свете, и сладчайшее засыпание после долгого, физически тяжёлого путешествия. Тогда организм был способен сладко засыпать на верхней полке. К сожалению, эту способность он уже очень давно утратил.

Второй раз ездили этой дорогой с женой в 2006 году. Тоже летом, тоже ночным поездом. Это уже точно был прицепной вагон поезда Москва — Рыбинск, отправлялся он не с Савёловского, а с Белорусского вокзала. На Савёловском вокзале к тому времени оставили только пригородное движение. Белорусский вокзал связан с Савёловским соединительной линией вдоль Бутырского вала — вот по ней этот поезд и шёл. На этот раз мы ехали в нормальных, хоть и всё равно несколько стеснённых условиях. У этой поездки тоже не было особого железнодорожного очарования, вернее, вообще никакого — отъезд был омрачён довольно сильным опьянением и начинающимся мучительным трезвением, а приезд в Углич — не менее сильным похмельем. Дело в том, что вечером перед поездкой происходило очень многолюдное праздничное литературное мероприятие с интенсивным употреблением алкоголя. Оно запомнилось знакомством с Юрием Витальевичем Мамлеевым. Меня ему представили, и я подарил ему свою недавно вышедшую маленькую книжечку «Дом десять» (как всякий начинающий автор, я таскал с собой некоторый запас своих книжечек и дарил их окружающим, не без некоторой навязчивости). Когда я подписывал книжечку, Юрий Витальевич вдруг сказал: «А напишите там свой телефон, я прочитаю и позвоню вам». Я написал и подумал, что это просто такая форма вежливости. Наверняка он через десять минут забудет и о книжке, и о знакомстве, и книжка будет потом отправлена куда-нибудь к другим таким же подаренным ненужным книжкам или сразу в мусорную корзину. В общем, я был страшно рад просто самому факту знакомства с кумиром моей юности, с человеком, тексты которого когда-то давно были для меня переворотом реальности, открытием нового мира, импульсом для того, чтобы начать писать самому. О подаренной книжке быстро забыл.

Через месяц мне позвонили с незнакомого номера. «Дима, здравствуйте, это Юрий Витальевич». И дальше Юрий Витальевич минут пятнадцать говорил мне о том, как ему понравилась моя книжка, говорил с подробностями (то есть действительно прочитал). Это очень хорошо запомнилось — сияющий летний день, двухэтажный кирпичный домик внутри гигантского авиационного ангара аэропорта Домодедово (в этом домике было моё рабочее место), я стою на галерее второго этажа и говорю с Юрием Витальевичем, прямо передо мной красивый зелёный самолёт авиакомпании S7, огромные ворота ангара открыты, за ними вдалеке видна взлётно-посадочная полоса, то и дело взлетают и садятся самолёты — и абсолютное ликование, ощущение триумфа, «жизнь удалась» и «можно спокойно помирать». Это, конечно, очень глупо и смешно, особенно слово «триумф» тут нелепо выглядит, ну а что делать, было это, было ощущение триумфа у автора двух мало кем замеченных тоненьких книжечек. Правда, очень быстро прошло. Третья поездка по Савёловской дороге была совсем нелепой. Летом 2008-го мы отправились с моими друзьями Сашей Курбатовым и Толиком Монаховым по маршруту Москва — Калязин — Сонково — Бологое — Москва. Такой был план, но он потерпел крах. На поезде Савёлово — Углич мы доехали до Калязина (то есть вышли раньше), потом на автобусе сначала до Кашина, потом до Сонкова. Уже отъехав от Савёлова, начали интенсивно употреблять алкоголь, в Сонкове нас не пустили в поезд до Бологого, пришлось ночевать на вокзале и возвращаться похмельным утром обратно в Савёлово и в Москву. Как-то всё это было уныло и плохо, хотя ничего прямо уж совсем плохого в той поездке не произошло.

Через несколько лет Толик умер.

Это всё были летние поездки, и все они были в значительной степени лишены железнодорожного очарования. А эта поездка — зимняя, и у неё было железнодорожное очарование.

Да, опять всё то же, что и в других поездках по малодеятельным линиям — движение в тихой пустоте. Да, одно и то же. Но это какое-то прекрасное одно и то же. Да, это опять движение мимо мест, которые были такими же десять, пятьдесят и сто лет назад (ну, почти такими же). И будут такими же ещё долго, всегда.

Но, кстати, некоторые изменения происходят и в таких местах. Например, на станции Белый Городок то ли в девяностых, то ли в нулевых построили современное и избыточно большое вокзальное здание. Раньше его не было, а теперь оно есть. Изменение.

Но в целом изменений здесь мало.

На станции Белый Городок, как и на других остановочных пунктах, поезд стоял одну минуту, даже меньше.

Проводница прошла по вагону, собирая плату за проезд. Можно заплатить наличными, а можно по карте. Лучше наличными, потому что для оплаты картой нужна мобильная связь, а её обычно в этих местах нет, только иногда мерцающе появляется. Заплатил наличными небольшое количество рублей.

Какой-то парень в соседнем отсеке собрался платить картой, связь вроде бы была, но в процессе оплаты оборвалась. Парню пришло сообщение о списании денежных средств, но кассовый аппарат эти деньги зафиксировать не успел,