Палаццо Мадамы: Воображаемый музей Ирины Антоновой - Лев Александрович Данилкин

804

О. Анисимова. Личное интервью.

805

Ковалик О. Указ. соч.

806

Источник, известный автору и пожелавший сохранить инкогнито.

807

Т. Прилуцкая. Личное интервью.

808

Источник, известный автору и пожелавший сохранить инкогнито.

809

Подлинную степень известности ИА «за границей» заведомо невозможно верифицировать, поэтому воспроизведем здесь историю одного из давних сотрудников Музея, который, оказавшись в 1990-х в Нью-Йорке, расспрашивал коллег, знают ли те какие-либо российские музеи. Эрмитаж? «Эрмитаж, о-о-о-о-о!» А вот Русский музей? «А, Русский, конечно», — и показывают на полку книг из Русского музея, которая у них стоит. А Третьяковка? «Ну это, наверно, национальный ваш музей, для вас важно». А такой — ГМИИ им. Пушкина? «О-о-о-о, Pushkin, madame Antonova!» Не импрессионисты, не Рембрандт — а «мадам Антонова»! «Конечно, знаем!» Легенда! Она была на Западе значительно популярнее, чем здесь. Значительно! Там это имя было — и единственный вопрос задавали: «Она жива?!» (Источник, известный автору.)

810

Это не преувеличение — и по большому счету принятую многими музеями мира идею бесплатно пускать посетителей 18 мая (то что в последние годы трансформировалось в Ночь музеев) — действительно можно приписать ИА: это именно она занималась организацией генеральной конференции ИКОМ в Москве и Ленинграде в 1977-м — и это по ее (и Ирины Евгеньевны Даниловой) инициативе с тех пор отмечается День музеев: «в честь обеих именинниц» (этот день в церковном календаре — св. Ирины) «было постановлено проводить его ежегодно как раз 18 мая» (Баранов А. Н. Указ. соч.).

811

https://icom.museum/en/news/obituary-irina-antonova-more-than-a-museum-expert/.

812

Более того, то, что казалось упрямством, рефлексами «имперского сознания» и «большевизма», сильно задним числом, особенно после кончины ИА, выглядит иначе — а именно стандартной музейной практикой: если какое-либо государство наделило музей неким имуществом, то это не может быть квалифицировано как «хранение краденого» — и о возвращении можно не беспокоиться. Так Британский музей не отдает мраморы Элгина — и не отдаст Розеттский камень, так Лувр не отдаст в Венецию «Брак в Кане Галилейской» Веронезе — и так далее. Таким образом, на практике помимо законов действует прецедентное право — все-музеи-делают-так; а кроме того, правило «арт-объекты вне политики и не могут быть военной добычей» вступает в противоречие с интуитивными представлениями о справедливости: немецкие войска уничтожили миллионы советских граждан и их имущество, принесли немыслимые несчастья и т. д.; что такого уж дурного в идее хотя бы символически компенсировать этот ущерб за счет произведений искусства?

813

Р. Пучков. Личное интервью.

814

https://www.kommersant.ru/doc/2249182.

815

Хуже другое. Отстранение ИА превратило ГМИИ в обычный российский успешный проект довоенной эпохи — вроде ВШЭ, «Красного Октября», «Сколково», «ГЭС–2»: хипстерский рай, модный, «современный», с очень внятно прописанным образом будущего. Чего в нем не стало — так это иррационального упрямства, позволявшего нет-нет да и прыгать выше головы; выше лба уши не растут — но у ИА-то росли. Пушкинский целиком и полностью зависит от расположения к нему властей; он абсолютно уязвим, в нем нет ни малейшей «антихрупкости». Любую выставку Минкульт может закрыть именно что одним росчерком пера; директора можно снять завтра утром (что и произошло и в 2023-м, и в 2025-м), и никто слова не скажет, даже если фамилия нового будет «Захарова» или «Шойгу», в «Пушкинском Youth» введут преподавание строевой подготовки, а в скверик завезут скульптурную группу «Александр Невский получает крест от князя Владимира». Антонова была уникальной и в этом смысле: профессиональная оборонщица, она окапывалась на местности не временно — а навсегда; и перед тем как начудить у НЕЕ на заднем дворе, в Кремле должны были очень-очень хорошо подумать; собственно, поэтому, чтобы изгнать ее, пришлось шаманить против нее десятилетиями. Шипастая, строптивая, мнительная, ИА и Музей свой сделала неприступным — ценность, которая стала особенно ясна в долгосрочной перспективе.

816

http://izvestia.ru/news/553161.

817

О. Малинковская. Личное интервью.

818

Виппер Б. Р. Введение в историческое изучение искусства.

819

Булгаков М. Мастер и Маргарита. — М.: Эксмо, 2020.

820

https://www.bfm.ru/news/459493.

821

В этом смысле очень точным кажется очередное наблюдение архитектора Ю. Аввакумова, пусть изначально сделанное совсем о другом: половина трофейного «золота Шлимана» хранится в Эрмитаже, однако никакого ажиотажа эта часть ни тогда, ни сейчас не вызывала. В 1990-е, во время скандала с немцами, «отдувалась» за все Антонова, которая в принципе тоже могла бы, как все, просто молчать и хранить, но не молчала и, более того, отвечала то, что думала, так что именно на нее лился поток озлобления. Штука в том, что любому другому директору, «даже не интересно было вопросы задавать» (Ю. Аввакумов. Личное интервью.). И в самом деле, в ИА было нечто такое, что объекты, оказывавшиеся в ее «поле», вызывали к себе больший интерес, чем точно такие же, но удаленные от нее.

822

Что, как и говорил М. Б. Пиотровский, никоим образом не подразумевает «неконвертируемость» талантов ИА; без особых затруднений можно представить себе ее руководителем более-менее любого (ну хорошо: кроме Эрмитажа) учреждения, организации или конкретной операции: от Лувра до высадки в духе D-Day или ликвидации бен Ладена в Пакистане. В этом смысле bon-mot М. А. Каменского — отпущенное им в ответ на вопрос какого-то иностранного журналиста: «А правда ли, что Антонова в мае 1945-го водрузила знамя над Рейхстагом?» — «Неправда, но если б была там, то могла бы, — не столько остроумная реплика, сколько трезвое и взвешенное замечание.

823

ИА: «…увидели ее так, как никто и никогда ее не увидит. И дело вовсе не в том, что она стояла на полу, что мы ее потом вешали. Так было со многими шедеврами, это обычное для музейных работников дело. Но тогда закончилась война. "Мадонну" держали солдаты. А что изображено, вы помните, да? Мать протягивает нам свое дитя. И это был просто символ жертвы, который мы принесли в этой войне. Это мать, отдающая свое дитя в жертву. А мы были тогда в положении ангелочков внизу, которые вот так на