Грустное лицо комедии, или Наконец подведенные итоги - Эльдар Александрович Рязанов

дебютантов-сценаристов Владимира Моисеенко и Юрия Федорова «Партия на четыре голоса». В этом сочинении были намечены четыре любопытных женских характера, существовали отдельные милые эпизоды, попадались симпатичные трюки, но сюжет, прямо скажем, не сложился. Я обещал подумать… Около двух недель я вроде бы и не вспоминал прочитанный опус, но, как я сейчас понимаю, какая-то внутренняя работа шла. Однажды я проснулся около четырех часов утра, и вдруг, за несколько часов бессонницы, выстроился основной сюжетный ход, возникли новые персонажи и неожиданные эпизоды. И название сочинилось — ироническое и хлесткое: «Старые клячи». Я рассказал о придуманном руководителям «Киномоста» и молодым сценаристам. Мои предложения понравились, и мы втроем принялись за написание сценария. Мои соавторы оказались способными, остроумными, легкими в работе людьми. Работали мы дружно, и в результате, сделав два или три варианта, родили на бумаге киносочинение, которое мне предстояло экранизировать. Сценарий получился эксцентрическим, отчасти трюковым, немного сатирическим, в какой-то степени музыкальным, с песнями и концертными номерами, а также с мелодраматическими эпизодами, которые должны были придать будущей комедии щемящую грустную ноту. Первым делом был определен композитор — Андрей Петров. Но главная проблема — это подобрать четырех суперзвезд, которые должны были сыграть «Старых кляч». Людмила Гурченко на роль Лизы возникла сразу, окончательно и бесповоротно. На другие роли обсуждались разные кандидатуры, среди которых одна артистка была лучше другой. В результате «Старых кляч» сыграли Л. Гурченко, Л. Ахеджакова, С. Крючкова, И. Купченко. Когда удалось собрать в один фильм таких замечательных, популярных, именитых актрис, за каждой из которых тянулся шлейф блистательных ролей, то я, признаюсь, немного перетрусил. Стал бояться так называемого «террариума единомышленниц». Опасался, что между исполнительницами может возникнуть чувство соперничества, желание «тянуть одеяло на себя», а вследствие этого — нездоровая обстановка на съемочной площадке. Однако этого не произошло. Актрисы были не только профессиональны и талантливы, но поразили меня еще и пониманием того, что фильм ансамблевый. Ни одной вспышки, истерики, скандала, ячества не было и в помине. На съемках царила дружеская атмосфера, взаимопомощь, чувство локтя. Конечно, от меня требовались дополнительные усилия, к примеру, распределять реплики более или менее поровну, в мизансценах постараться не ущемить самолюбия никого из исполнительниц. Вокальные номера тоже строились с учетом певческих особенностей каждой из «кляч». Мне это было несложно, ибо все исполнительницы мне были милы. Я восхищался дарованиями моих артисток. Они были такими разными и внешне, и внутренне, так дополняли друг друга, так виртуозно владели профессией, что мы трудились душа в душу. Я с чувством счастья вспоминаю работу с чуткими, умными, изумительными, озорными исполнительницами. Ощущение праздника не покидало меня.

Не могу не сказать еще об одном. Деньги на фильм выделили нищенские. Когда мы с исполнительным продюсером Леонидом Бицем заикнулись, что на предоставленные деньги снять такую сложную, многонаселенную, многообъектную картину, насыщенную трюками и музыкальными номерами, невозможно, нам ответили:

— Ну и не снимайте!

Но актерам, операторам, художникам — всем нравился сценарий. Всем нам хотелось непременно сделать эту ленту, и было решено снимать ее, получая гроши.

Люся Гурченко подвела итог:

— Зарабатывать будем в следующий раз!

Генеральный продюсер фильма В. Досталь объяснил мне, почему так мало средств дается на постановку:

— Я беру заем под проценты в банке. Через год я обязан вернуть на двадцать процентов больше, чем одолжил. Я подсчитал, что, учитывая кинопрокат, показ по телевидению, видеокассеты и возможную продажу ленты за рубеж, я, может быть, смогу вернуть занятые деньги. Делать же убыточный фильм я не имею никакого права, у меня коммерческое предприятие.

Так что и Досталя можно понять, но нам от этого легче не было.

Но возвратимся к актерам. Впервые у меня снимался Николай Фоменко — одна из самых популярных личностей в нашей стране. Шоумен, телеведущий, музыкант, автогонщик, сочинитель шуток от Фомы по Русскому радио, театральный артист, киноактер, — он везде и всюду. Быстр, легок, талантлив, остроумен, изящен. Потряс он меня и своей пунктуальностью, дисциплинированностью, точностью, готовностью как лезть под струю дерьма, так и окунаться в воду Москвы-реки. Впрочем, по консистенции эти две субстанции недалеки одна от другой. Работать с ним легко, а характер у него потрясающий — контактный, дружелюбный, подвижный.

У эстрады я «одолжил» еще и Михаила Евдокимова. В ленте «Не валяй дурака…» он покорил меня своим тонким реализмом. Евдокимов отделил свою роль в кино от наработанного эстрадного персонажа, что не так-то просто. В нашей картине он сыграл сочно и колоритно, создав, как мне думается, образ очаровательного ворюги.

Да и Фоменко в роли Хоменко (из чего следует, что роль писалась специально на него) изобразил неоднозначного «нового русского». В персонаже Фоменко намешано многое: он и обаяшка, и как бы интеллигент, вроде бы и деликатен, и хорошо одет, и в консерваторию ходит, но нутро у него хищное, спекулянтское, безжалостное. Такой ни перед чем не остановится, лишь бы умножить свои богатства. Подлог, жульничество, мошенничество, а если надо, то и убийство — арсенал его «бизнеса». И в том-то и дело, что за лоском, умением держать себя в обществе, вести интеллигентные беседы трудно распознать современного негодяя. Думается, созданный актером портрет точен, многогранен и беспощаден.

Любопытный характер создал и мой старый, испытанный друг Валентин Гафт. Безрассудный смельчак, бывалый служака, рисковый генерал, солдафон с нежной душою — таким предстает персонаж Гафта. Генерал Дубовицкий готов на все в своей безудержной экспансии, продиктованной добротой и порядочностью. Чтобы хорошо накормить своих солдат, он играет в рулетку, где проигрывает не только свое жалованье, но и кассу дивизии. Чтобы помочь старым клячам, которые выступают в пустом зале, он поднимает по боевой тревоге дивизию, и солдаты «берут штурмом» партер и бельэтаж Театра эстрады. Он готовит ударную боевую группу для освобождения старых кляч на тот случай, если их засудят, намереваясь их отбить от охраны. Эдакий атаман-авантюрист. Кстати, думаю, в этом образе ухвачена та самостоятельность нынешнего генералитета, которая очень выросла во вторую чеченскую войну.

Обаятельный, самоигральный Мамука Кикалейшвили предстал у нас «лицом кавказской национальности», торговцем фруктами, эксплуататором Лизы (Л. Гурченко). Его спекулянт и смешон, и жалок. В результате к нему скорее проникаешься сочувствием, а не отвращением.

Мамука покорил нашу съемочную группу талантом и дружеством. Каковы же были наши ужас и боль, когда буквально через несколько дней после премьеры мы узнали о его безвременной скоропостижной кончине. Ему еще не исполнилось сорока лет. Оборвалась жизнь замечательного артиста и человека. Какое горе!..

А еще в фильме играли одареннейшие Роман Карцев, Михаил Державин, Валентина Талызина. Большая удача, что мне