Александр Городницкий - След в океане

1966 г.

Польша

ГАЛИЛЕЙ

Владимиру Высоцкому

Отрекись, Галилей, отрекись,От науки ради науки.Нечем взять художнику кисть,Если каты отрубят руки.Нечем гладить бокал с виномИ подруги бедро крутое,А заслугу признать винойДля тебя ничего не стоит.

Пусть потомки тебя бранятЗа невинную эту подлость;Тяжелей не видеть закат,Чем под актом поставить подпись.Тяжелей не слышать реки,Чем испачкать в пыли колено.Отрекись, Галилей, отрекись —Что изменится во Вселенной?

Ах, поэты и мудрецы,Мы моральный несем убытокВ час, когда святые отцыВолокут нас к станкам для пыток.Отрекись, глупцам вопреки,Кто из умных тебя осудит?Отрекись, Галилей, отрекись —Мне от этого легче будет.

1967 г.

Ленинград

АНТИГАЛИЛЕЙ

Ну кто в наши дни поет?Ведь воздух от гари душен.И рвут мне железом рот,Окурками тычут в душу.Ломает меня палачНа страх остальному люду,И мне говорят: «Заплачь!»А я говорю: «Не буду!»

Пихнут меня в общий строй,Оденут меня солдатом,Навесят медаль — герой,Покроют броней и матом.Мне водку дают, как чай.Чтоб храбрым я был повсюду,И мне говорят: «Стреляй!»А я говорю: «Не буду!»

А мне говорят: «Ну, что ж,Свою назови нам цену.Объявим, что ты хорош,Поставим тебя на сцену».Врачуют меня врачи,Кроят из меня Иуду,И мне говорят: «Молчи!»А я говорю: «Не буду!»

1967 г.

Ленинград

МОНОЛОГ МАРШАЛА

Я маршал, посылающий на бойСвоих ушастых стриженых мальчишек.Идут сейчас веселою гурьбой,А завтра станут памятников тише.В огонь полки гоню перед собой,Я маршал, посылающий на бой.

Я славою отмечен с давних пор.Уже воспеты псе мои деянья,Но снится мне зазубренный топор,И красное мне снится одеянье,И обелисков каменная твердь.Я маршал, посылающий на смерть.

Пока в гостях бахвалится жена,Один бреду я по своим хоромам,И звякают негромко орденаНеугомонным звоном похоронным,И заглушить его мне не суметь —Я маршал, посылающий на смерть.

Не знающему робости в боях,Немало раз пришлось мне нюхать порох,Но странный я испытываю страхВ пустых соборах и на школьных сборах.И победить его мне не суметь…Я маршал, посылающий на смерть.

1967 г.

Ленинград

ПЛАЧ МАРФЫ-ПОСАДНИЦЫ

Крупа просыпается с неба.Зима приближается к марту.По рыхлому чёрному снегуУвозят посадницу Марфу.

Храпят отдохнувшие кони,Кричат на дорогах вороны.Со всех четырёх колоколенПлывут похоронные звоны.

Мой город, надломленный колос,Что встал у обочин, рыдая,Рассыпется медный твой голосНа тихие слёзы Валдая.

Снести тебе будет легко лиЧужих самодержцев законы?Со всех четырёх колоколенПлывут похоронные звоны.

Прощай, новгородское вече:Умру среди дальних земель я.Тебе уготовано вечноМосковского пира похмелье.

Ах, град мой, что весел и волен!Ах, Волхова берег зелёный!Со всех четырёх колоколенПлывут похоронные звоны.

1969 г.

ДОНСКОЙ МОНАСТЫРЬ

А в Донском монастыре —Зимнее убранство.Спит в Донском монастыреРусское дворянство.Взяв метели под уздцы,За стеной, как близнецы,Встали новостройки.Снятся графам их дворцы,А графиням — бубенцыЗабубённой тройки.

А в Донском монастыре —Время птичьих странствий.Спит в Донском монастыреРусское дворянство.Дремлют, шуму вопреки, —И близки и далекиОт грачиных криков —Камергеры-старики,Кавалеры-морякиИ поэт Языков.

Ах, усопший век баллад —Век гусарской чести!Дамы пиковые спятС Германами вместе.Под бессонною Москвой,Под зеленою травойСпит и нас не судитВек, что век закончил свойБез войны без мировой,Без вселенских сует.

Листопад и монастыре.Вот и осень,  — здравствуй.Спит в Донском монастыреРусское дворянство.Век двадцатый на дворе,Теплый дождик в сентябре,Лист летит в пространство.А в Донском монастыреСладко спится на зареРусскому дворянству.

1970 г.

Атлантика

НОВОДЕВИЧИЙ МОНАСТЫРЬ

Снова рябь на воде и сентябрь на дворе.Я брожу в Новодевичьем монастыре.Где невесты-березы, склоняясь ко рву,Словно девичьи слезы, роняют листву.Здесь все те, кто был признан в народе, лежат,Здесь меж смертью и жизнью проходит межа,И кричит одинокая птица, кружа,И влюбленных гоняют с могил сторожа.У нарядных могил обихоженный вид.Здесь и тот, кто убил, рядом с тем, кто убит.Им легко в этом месте,  — ведь тот и другойЖизни отдали вместе идее одной.Дым плывет, невесом. Тишина, тишина.Осеняет их сон кружевная стена,И металлом на мраморе их имена,Чтобы знала, кого потеряла, страна.А в полях под Москвой, а в полях под Орлом,Порыжевшей травой, через лес напролом,Вдоль освоенных трасс на реке Колыме,Ходит ветер, пространство готовя к зиме.Зарастают окопы колючим кустом, —Не поймешь, кто закопан на месте пустом.Без имен их земля спеленала, темна,И не знает, кого потеряла, страна.Я люблю по холодной осенней пореПобродить в Новодевичьем монастыре.День приходит, лилов, и уходит назад,Тусклый свет куполов повернув на закат.Не хочу под плитой именною лежать, —Мне б водою речной за стеною бежать,Мне б песчинкою лечь в монастырь, что вместилТерриторию тех безымянных могил.

1970 г.