Мария Монтессори. Дорога победительницы. В одиннадцати действиях с прологом и эпилогом - Андрей Маркович Максимов

Для Монтессори является принципиальным: большинство людей (даже те, кого считают умственно отсталыми) не только могут, но хотят научиться читать, писать, считать. Главное, создать такие условия, такую среду, в которой эти желания будут иметь возможность превратиться в цель и в конечном счете реализоваться.

Третий. Воспитание воли, которая должна помочь развивать активность и мышление.

Эту задачу, поставленную Сегеном, Монтессори решала через рождение у ребенка жажды в получении знаний. Только заинтересовав маленького человека, можно добиться результата. Для нее всегда было важно: не заставить маленького человека что-либо делать, но так построить занятия, чтобы ребенок сам захотел получить новые знания и убедился в том, насколько они необходимы.

Итар и Сеген

(Эпилог)

Известно: взрослым всегда разрешается больше, чем детям. По большому счету. И прощается больше. На недостатки взрослых мы смотрим более снисходительно: смиряемся, проявляем терпение. Однако, завидев какой-то, даже самый вроде бы незначительный изъян у ребенка, хотим его исправить, причем немедленно.

Вот взрослым, например, позволительно быть немножко странными. Это может являться даже неким признаком неординарности, а то и таланта.

Чезаре Ломброзо – знаменитый ученый, психиатр, которого называют родоначальником антропологического направления в криминологии и уголовном праве – аж целую книжку написал под названием – внимание! – «Гениальность и помешательство». Труд этот сделал его знаменитым.

О чем же книга? В сущности, о том, что подавляющее большинство гениев были, мягко говоря, не совсем адекватными людьми. И именно эта неадекватность, своеобразие, а подчас и просто сумасшествие позволило им добиться в творчестве невиданных результатов.

В самом начале книги Ломброзо цитирует Аристотеля: «Замечено, что знаменитые поэты, политики и художники были частью меланхолики и помешанные, частью – мизантропы…»[39]

Вторая глава книги Ломброзо совершенно безапелляционно называется «Сходство гениальных людей с помешанными в физиологическом отношении».

Кстати, Чезаре Ломброзо был одним из самых известных итальянских психологов, много лет заведовал в Туринском университете кафедрой медицины и социальной психологии. Книга «Гениальность и помешательство» вышла в 1863 году – за семь лет до рождения Монтессори, которая почти наверняка читала это произведение самого в то время известного психолога-соотечественника.

Понимаете, что получается? Для взрослых помешательство – едва ли не почетно. «Я странен, а не странен кто ж? / Тот, кто на всех глупцов похож…» – сказал менее чем за полвека до выхода книги Ломброзо русский гений Александр Грибоедов.

Дети не могут позволить себе быть странными, на них тотчас будет повешен медицинский диагноз «идиот».

В мире, где понятие психологической нормы весьма и весьма размыто, взрослый, ведущий себе неадекватно, вполне может претендовать на то, чтобы считаться неординарным. Ребенок такой возможности лишен: его просто сочтут больным, который нуждается в лечении.

Если попытаться сформулировать, что главное открыли для нашей героини работы Итара и Сегена – то это, без сомнения, сам подход к «идиотам». К ним следует относиться с уважением и интересом, потому что иначе не получится раскрыть то прекрасное человеческое, что в них заложил Господь (Природа).

Монтессори делает важнейший вывод о том, что умственная неполноценность детей представляет собой скорее педагогическую, нежели медицинскую проблему.

Вдумайтесь в эти простые слова и вы поймете: по сути, это прорыв в отношении к умственно отсталым детям. Получается, что проблема таких особенных детей должна решаться не в больницах – дети не больны! Но в детских садах и школах – дети неправильно обучены!

И поэтому она, Мария Монтессори, будучи, с одной стороны, врачом, а с другой – человеком, имеющим душу педагога, не просто может, но обязана помочь таким детям, показав пример правильного к ним отношения.

Плюс Песталоцци

Был еще один гений, который, безусловно, повлиял на нашу героиню, хотя она и говорит о нем чрезвычайно мало.

Я хочу еще раз вспомнить Иоганна Генриха Песталоцци – великого швейцарского педагога начала XIX века. Очень важно понимать и помнить, что его метод природосоответствия лег в основу всех – повторяю: всех – методов и методик великих педагогов последующего времени.

В том числе и Монтессори, разумеется. То, что мы не используем сегодня открытия Песталоцци – это наша проблема: те, кто серьезно занимается воспитанием, конечно же, о них знали и знают.

Пригласим на сцену нашего книжного спектакля Песталоцци. Послушаем, что он нам скажет.

Иоганн Генрих Песталоцци. «Стремясь удовлетворить свои потребности, человек находит путь к истине в глубинах своей природы. ‹…› Человек, отец своих детей! Не направляй их ум на очень отдаленные предметы, пока не окреп еще на изучении близкого, и избегай принуждения и напряжения»[40].

Эти слова наша героиня вполне могла повторить. Как, впрочем, и многие иные, сказанные Песталоцци.

Не думаю, что Монтессори осознанно ставила себе такую задачу, но так получается, что она довольно мощно развила теорию Песталоцци в сторону ее практического применения.

Однако сама она о Песталоцци пишет мало. Не знаю уж по какой причине. Иногда мне кажется, что Монтессори и Песталоцци настолько близки, что ей оценивать его столь же нелепо, как… не знаю… человеку самому восторгаться своим ухом или рукой.

Монтессори при этом пишет о многих. Например, в сугубо положительных тонах об Иоганне Фридрихе Гербарте – тоже известном педагоге, который сыграл в судьбе Песталоцци большую роль, притом что их взгляды на воспитание категорически разнятся.

Гербарт считал: дисциплина – это своего рода пролог к нравственному воспитанию. И указывал средства, которые должны были укрепить дисциплину: угроза, надзор, принуждения. Правда, все это должно смягчиться любовью к детям[41].

«Угроза, надзор, принуждения…» При чем тут Монтессори, которая в своих школах вообще отменит всякого рода наказания?

А вот – Песталоцци: «Моя рука лежала в их руке, мои глаза смотрели в их глаза. Мои слезы текли вместе с их слезами, и моя улыбка следовала за их улыбкой. Они были вне мира, вне Станца[42], они были со мной, и я был с ними»[43].

Ну разве это не взгляд Монтессори?

И тем не менее о Гербарте – много написано, а о Песталоцци – почти ничего. Почему так? Ведь два абсолютно близких друг другу педагога, с очень похожими взглядами.

Не понимаю…

Однако нам хорошо бы помнить, что не только Итар и Сеген, но и Песталоцци оказали на нашу героиню огромное влияние.

Как говорится: скажи мне, кто твой учитель, и я скажу, в кого ты вырастешь…

Воспитательница победителей

Есть такие люди, для которых главное: понять собственное желание. Потому что если они чего-то захотят, то у них непременно получится, за что бы они ни взялись.

Такой была Мария