Нежные страсти в российской истории. Любовные треугольники, романтические приключения, бурные романы, счастливые встречи и мрачные трагедии - Сергей Евгеньевич Глезеров

По мнению адвоката, девочку убила Семенова: «Она рыскает по Петербургу, толкается из одной кассы в другую — ибо ростовщики были всегда возлюбленными жертвами таких героев — и вдруг видит, что в кассе Мироновича хозяйничает одна девочка. Какой соблазн! Она подлещивается к ней, успевает ее очаровать и проникает в кассу. Здесь она убеждается, что никого больше нет. И страшно… и жаль девочку… но как подмывает… другого такого случая не будет… Теперь или никогда… Остальное известно: она убила…

Она действительно убила одна. Она ведь и прежде всегда выходила одна на добычу для своего любовника. Ее привязывала к нему сильная физическая страсть, горестная, как запой. По словам Семеновой, Безак делался все требовательнее. Она чувствовала, что он ускользает и что его нужно насытить деньгами».

Свою нескончаемо длинную речь Андреевский завершил призывом: «И верьте, господа, что даже те, в ком есть остаток предубеждения против Мироновича, и те встретят оправдание его с хорошим чувством. Все забудется в сознании свободы, в радостном сознании, что русский суд отворачивается от пристрастия, что русский суд не казнит без доказательств!»

Суд поставил перед присяжными лишь один вопрос: «Виновен ли Миронович в том, что вследствие внезапно охватившего его порыва гнева и страсти он нанес С. Беккер удары по голове каким-то орудием, душил ее, засунув в рот платок, отчего и последовала смерть?» Присяжные совещались почти два часа и в итоге вынесли вердикт: «Да, виновен, но без преднамерения и заслуживает снисхождения».

Председатель суда счел вердикт противоречивым и попросил уточнить формулировку. Присяжные удалились и через некоторое время… огласили оправдательный вердикт: Миронович не виновен!

Протест прокурора Сенат оставил без удовлетворения. Мироновича оправдали и оставили на свободе, незадачливый любовник Михаил Безак отправился на поселение в Сибирь, а его подельница Екатерина Семенова — в психиатрическую больницу. Ответ на вопрос, кто же лишил жизни несчастную юную Сарру Беккер, так и не был получен.

«Рассвирепел до потери сознания»

«Конек» Сергея Андреевского — дела, связанные с «семейными преступлениями», причем наибольший резонанс получили истории, когда те, кто совершил агрессию (и этот факт никто не отрицал), в итоге были оправданы присяжными. Именно так случилось в 1907 году на процессе Михаила Андреева, который в припадке ревности убил свою жену, изменявшую ему направо и налево и вообще всячески унижавшую его. В итоге, несмотря на то, что сам факт убийства никем не ставился под сомнение, присяжные оправдали подсудимого. Они посчитали, что преступление он совершил в состоянии крайнего раздражения и запальчивости…

Дело Богачева, о котором пойдет дальше речь, чем-то было похоже на случай Михаила Андреева. Как следовало из сообщений газет, весной 1892 года в Петербурге во дворе дома № 8 по Владимирской улице (ныне Владимирский проспект) студент А.П. Богачев нанес пять ран своей жене Л.А. Богачевой. «Раны оказались легкими и не принесли расстройства здоровью».

Богачева задержали на месте преступления, он признал себя виновным в покушении на убийство жены. Однако затем, уже в процессе судебного разбирательства, отказался от своих показаний и заявил, что нанес раны жене «в состоянии запальчивости и чрезмерной раздражительности».

В дело вступил адвокат Сергей Андреевский. На слушаниях в Санкт-Петербургском окружном суде он настаивал на оправдании подсудимого, приведя для этого многочисленные факты из жизни Богачева и его отношений с женой. Хотя до этого практически все свидетельства и факты говорили против подсудимого. К примеру, фигурировала рукопись Богачева «Страничка из моей жизни», в которой такие строчки: «От злобы и ненависти к ней (к жене) у меня кипела душа, рука невольно дотрагивалась до рукоятки револьвера, лежавшего в кармане моих брюк… Провидение помешало: в комнату вошли два чиновника…»

«Хотя мы разбираем дело супружеское, а судить мужа с женой вообще считается трудным, но здесь мы имеем некоторое облегчение в том, что сожительство между супругами продолжалось всего четыре месяца. За такой промежуток времени они могли смешаться только механически, но не успели еще слиться духовно, и потому их взаимные счеты можно разбирать почти так же свободно, как пререкания посторонних людей», — начал виртуозный Сергей Андреевский, задав риторический вопрос: какой же стороне верить?

Показания матери потерпевшей противоречили сами себе: было понятно, что она что-то недоговаривает или вообще лжет. Потерпевшая воспользовалась правом молчания, и на суде только попросила простить ее мужа. В этих условиях, по словам Андреевского, следовало прислушаться к словам подсудимого: «Если вычесть некоторые преувеличения его мнительной фантазии, то нужно будет сознаться, что основная нота страдания, проходящая через все его объяснения, ближе всего соответствует правде».

Богачев добился всего в жизни сам: у него не было ни положения, ни связей. К двадцати годам он занял место секретаря в редакции уважаемой газеты «Новое время» с солидным окладом около 2000 рублей в год.

«Когда такой человек собирается жениться на бедной девушке, то он, очевидно, добивается настоящего семейного счастья. Он отдает избранной им подруге всю свою жизнь, вполне уравновешенную и завоеванную дорогой борьбы. Он женится не иначе как по влечению сердца, по любви», — заявил Андреевский.

Что же касается его невесты, Луизы Глеб-Кошанской, то перед знакомством с ним у нее уже было любовное приключение с неким господином, сосланным затем в Сибирь. Он обещал ей театральную карьеру, и Кошанская уже мечтала о сцене. Выйдя замуж за Богачева, она, тщеславная и жаждавшая славы, надеялась воспользоваться служебным положением мужа.

«Правда, жених и не подозревал, что его берут только для этих целей, и невеста некоторым образом рисковала, что Богачев всему этому воспротивится, но он казался ей таким маленьким, тщедушным и влюбленным, что она заранее предвидела победу Ее лозунгом было: “Не хочу быть верной супругой, хочу быть вольной актрисой!”» — добавлял Андреевский и предлагал свой вывод: «Я думаю, что Богачева — скорее поверхностная и пустая женщина, и что не она одна виновата в том, что сделалась такой». А виновны ее прежний любовник и ее мать, которая «питалась от дочери».

Уже на следующий день после свадьбы новоиспеченная теща заявила зятю, что тот, мол, подослан к ее дочери ее прежним соблазнителем, чтобы формальной женитьбой загладить его грех! А далее в только что родившейся семье началось настоящее светопреставление. Теща с другой дочерью поселилась у новобрачных. Жена тайно от мужа поступила в драматическую школу, постоянно пропадала из дому, транжирила деньги. Богачев организовал жене театральный дебют, который оказался не очень успешным. В том же «Новом времени» появились критические заметки, в которых говорилось о ничтожестве новоявленной актрисы. Богачев, дабы доказать