Конев против Жукова. Поединок маршалов - Валентин Александрович Рунов

Еще 27 ноября генерал Ф. Гальдер в своем дневнике писал: «На северном фланге ударной группы, наступающей на Москву, наши войска чувствуют себя уверенно и теснят противника…

Противник стягивает силы против наступающего крыла группы армией “Центр”, в район северо-западнее Москвы. И хотя это не крупные соединения, а мелкие группы, но они непрерывно прибывают на фронт и создают все новые препятствия на пути наших уставших войск. Перед фронтом соединений, наступающих на канал Москва – Волга, противник медленно отходит, ведя упорные арьергардные бои».

30 ноября он пишет: «Северное крыло группы армий “Центр”, преодолевая упорное сопротивление противника, который стремится любым мыслимым способом (вводит в бой подкрепления, ставит минные заграждения) задержать наше наступление, продвигается к Москве…»

Таким образом, благодаря усилиям всей страны Красной армии, командования и личного состава Западного и Калининского фронтов противник на ближних подступах к Москве был остановлен. Одновременно Генеральным штабом РККА был разработан план контрнаступательной операции, целью которой было отбросить противника от столицы. Эта операция должна была проводиться силами Западного, Калининского и частью сил Юго-Западного фронтов.

И это были не только планы. К концу ноября 1941 года советское руководство накопило необходимые резервы для перехода в контрнаступление. Так, в последних числах ноября 1941 года в дополнение к уже имевшимся там силам на московское направление были направлены свежие армии. Так, в район Рязани начала выдвижение 10-я резервная армия генерал-лейтенанта Ф.И. Голикова, в район Ногинска, Воскресенска и Коломны – 26-я резервная армия генерал-майора А.В. Куркина, в район Старо-Юрьево – 61-я резервная армия генерал-лейтенанта М.М. Попова. Каждая из этих армий состояла из семи стрелковых и двух кавалерийских дивизий, имела артиллерию, части боевого обеспечения, до норм были доведены запасы боеприпасов, горючего, продовольствия, фуража, а также теплое обмундирование для личного состава. Сосредоточение этих армий было приказано завершить в указанных районах в период со 2 по 5 декабря 1941 года (Русский архив. Т. 15 (4–1). С. 151–153).

О том, как рождался замысел этой операции, имеется несколько воспоминаний.

А.М. Василевский, в то время первый заместитель начальника Генерального штаба, пишет: «Сама идея контрнаступления под Москвой возникла в Ставке Верховного главнокомандования еще в начале ноября, после того как первая попытка противника прорваться к столице была сорвана. Но от нее пришлось тогда отказаться вследствие фашистского натиска, для отражения которого потребовались имевшиеся у нас резервы. Лишь в конце ноября, когда противник исчерпал свои наступательные возможности, его ударные группировки оказались растянутыми на широком фронте и он не успел закрепиться на достигнутых рубежах, Ставка возвратилась к идее контрнаступления… Генеральный штаб во главе с Б.М. Шапошниковым возвратился в Москву еще в 20-х числах ноября и тут же включился в работу по подготовке контрнаступления» (Василевский А.М. Дело всей жизни. С. 130–131).

Известно, что в конце ноября начальник Генерального штаба РККА Б.М. Шапошников был вызван на очередной доклад к И.В. Сталину. Во время доклада Борис Михайлович, подробно обрисовав сложившуюся обстановку, сделал вывод о том, что дальнейшее наступление немецких войск на московском направлении маловероятно.

– Это ваше личное мнение или мнение Генерального штаба? – недоверчиво спросил Сталин.

– Это вывод, основанный на многих источниках и подтвержденный конкретными расчетами, – ответил маршал. – Задача стратегической обороны нашими войсками выполнена успешно, настало время думать о переходе в контрнаступление.

Г.К. Жуков писал: «29 ноября я позвонил Верховному главнокомандующему и, доложив обстановку, просил его дать приказ о подчинении Западному фронту 1-й ударной и 10-й армий, чтобы нанести противнику более сильные удары и отбросить его подальше от Москвы.

В.И. Сталин слушал внимательно, а затем спросил:

– А вы уверены, что противник подошел к кризисному состоянию и не имеет возможности ввести в дело какую-либо новую крупную группировку?»

На этот вопрос Г.К. Жуков ответил, что уверен. Тогда И.В. Сталин сказал, что посоветуется с Генеральным штабом…

«Утром 30 ноября я доложил Ставке свои соображения…» (Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. С. 347).

30 ноября командующие всех фронтов, которые должны были участвовать в контрнаступлении, представили И.В. Сталину карты с планом предстоящих операций и объяснительные записки к ним.

Вечером того же дня войскам Калининского фронта Генеральным штабом была поставлена задача утром 1 декабря нанести удар по противнику в направлении Микулино-Городище, Тургиново с задачей выхода в тыл клинской группировке врага. Выслушав ее, И.С. Конев пытался доказать, что Калининский фронт не имеет сил для такого контрудара.

– Все дивизии имеют численность в среднем две с половиной – три тысячи человек, – говорил он. – Танков в составе фронта нет вовсе, а ряд соединений связаны боем с противником на других направлениях.

Генерал А.М. Василевский, который вел переговоры с командующим Калининским фронтом по этому вопросу, был несколько другого мнения.

– Ставка Верховного главнокомандования считает контрудар войсками вашего фронта не только возможным, но и крайне необходимым, – сказал он. – Мне непонятно ваше заявление, что все дивизии имеют в своем составе лишь по две-три тысячи человек. Передо мной донесение вашего штаба, полученное 24 ноября 1941 года, по которому 246-я стрелковая дивизия имеет 6800 человек, 119-я – 7200, 252-я – 5800, 256-я – 6000 и так далее. Этих сил вполне достаточно для проведения контрудара. Если в этих дивизиях, как вы заявили, действительно слаба артиллерия, то вы сможете усилить их за счет артполков РГК, которых у вас девять. По вопросу о танках я доложу Верховному и ответ дам позднее.

– Но вы не учитываете потерь за последние четверо суток, – заметил И.С. Конев. – Они у нас достаточно большие.

– Я это понимаю, – парировал А.М. Василевский. – Но по донесению вашего штаба, войска фронта за время последней наступательной операции потеряли всего до двух тысяч человек. Повторяю еще раз, что в вашем наступлении сильно заинтересована Ставка. На усиление вам к утру 4 декабря прибудет 262-я стрелковая дивизия из Северо-Западного фронта.

– Хорошо. Я приму все меры к скорейшей готовности, – пообещал И.С. Конев. – В состав 29-й армии войдут пять стрелковых дивизий, а ударную группировку возглавит командующий 31-й армией генерал Юшкевич. Но, товарищ Василевский, вы должны знать, что при таком положении оперативное построение 29-й армии будет в один эшелон без дивизионных и полковых резервов. А она обеспечивает три важных направления: на Торжок, на Медное и на Калинин. Это большой риск, на который я вынужден идти только под давлением Ставки.

Но А.М. Василевский уже не слушал жалоб командующего Калининским фронтом и положил трубку.

Сам И.С. Конев об этом эпизоде пишет следующее:

«30 ноября я получил указание Сталина о подготовке наступления с целью овладеть Калинином. В последующем предстояло наступать на Тургиново во фланг и тыл вражеской группировки,