Цветы со шрамами. Судьбы женщин в русской истории. Измена, дружба, насилие и любовь - Василий Дмитриевич Гавриленко

24 июля 1910 года, назвали которого Георгием. Николай II, узнав о появлении у брата незаконнорожденного ребенка, был вынужден смягчиться. Император позволил Наталье жить в орловском поместье Брасово, принадлежащем Михаилу Александровичу, а кроме того, ей и сыну присвоили фамилию Брасовы.

Великий князь всей душой желал жениться на Наталье, но государь был категорически против этого брака. Николай отзывался о возлюбленной брата самым жестким образом: «Такой хитрый, порочный зверь, что о ней противно даже говорить».

Михаил не послушался венценосного брата и 17 октября 1912 года в Вене в сербской православной церкви Святого Саввы вступил с Натальей в морганатический брак. Николай II был вне себя, когда узнал о случившемся:

«Между мною и им сейчас все кончено, потому что он нарушил свое слово. Сколько раз он сам мне говорил, не я его просил, а он сам давал слово, что на ней не женится. И я ему безгранично верил! Ему дела нет ни до нашего горя, ни до скандала, который это событие произведет в России».

Государь запретил Михаилу Александровичу возвращаться в Россию, исключил из списка претендентов на престол (а ведь Михаил находился там на втором месте вслед за цесаревичем Алексеем). Наталье было строго-настрого запрещено называть себя великой княгиней. В Европе изгнанница именовала себя графиней Брасовой.

С началом Первой мировой войны в 1914 году в России наблюдался невиданный патриотический подъем. На этой волне великий князь Михаил Александрович написал письмо императору и попросил разрешения вернуться и отдать долг Родине. Ответ государя был положительным.

Уже в августе 1914-го Михаил Александрович и Наталья Сергеевна вернулись в Россию. Великого князя назначили командующим недавно созданной Кавказкой туземной конной дивизией. Наталья Сергеевна тоже не сидела без дела – обустроила в своем доме в Гатчине госпиталь на тридцать пациентов.

Николай II в этот период относился к жене брата гораздо терпимее. Он издал высочайшее повеление о признании брака великого князя и разведенной дворянки Натальи Сергеевны Вульферт 29 сентября 1915 года. Наталье и ее сыну Георгию официально присвоили титулы графини и графа Брасовых.

Колесо русской истории закрутилось с невероятной быстротой. Изнурительная война привела к резкому всплеску протестных настроений, которые в 1917 году вылились в Февральскую революцию.

В марте 1917 года в заблокированном на станции Дно поезде Николай II под давлением собственных генералов и некоторых членов Государственной Думы подписал отречение от трона в пользу Михаила Александровича. Брату государь отправил следующую телеграмму:

«3 марта 1917 г.

Петроград.

Его Императорскому Величеству Михаилу Второму. События последних дней вынудили меня решиться бесповоротно на этот крайний шаг. Прости меня, если огорчил тебя и что не успел предупредить. Остаюсь навсегда верным и преданным тебе братом. Горячо молю Бога помочь тебе и нашей Родине.

Твой Ники».

Получив известие о своем «назначении», Михаил Александрович обратился за советом к председателю Государственной Думы Михаилу Владимировичу Родзянко. Парламентарий однозначно заявил: если великий князь примет пост, начнется новая революция, безопасность Михаила II и его семьи едва ли будет можно гарантировать.

Михаил Александрович, проведя бессонную ночь, наутро «временно» отрекся от престола, передав все права государственного управления Учредительному собранию. Монархия в России пала.

После отречения Михаил Александрович с семьей жил в гатчинском доме. В марте 1918 года председатель Совнаркома Владимир Ильич Ленин вынес решение арестовать «гражданина Михаила Романова» и отправить в Пермь. Наталья Сергеевна рвалась ехать с мужем, но великий князь с огромным трудом убедил ее остаться.

Как только Михаила Александровича забрали, Наталья Сергеевна отправила Георгия в Данию под видом сына своей английской гувернантки. Графиня Брасова и сама имела хорошую возможность покинуть Советскую Россию, но не могла оставить мужа.

В апреле 1918 года Наталья Сергеевна отправилась в Пермь, где встретилась с супругом в гостинице «Эрмитаж». Условия содержания великого князя были вполне нормальными, а сам он с оптимизмом смотрел в будущее. Окрыленная, Наталья Сергеевна воротилась в Петроград.

Едва приехав домой в Гатчину, Наталья Сергеевна снова стала собираться к мужу: видно, ее сердце предчувствовало беду. В июне 1918 года она была полностью готова к выезду в Пермь, как вдруг получила телеграмму от полковника штаба Отдельного корпуса жандармов Петра Людвиговича. Знамеровского об исчезновении Михаила Александровича.

Наталье Сергеевне удалось попасть на прием к председателю Петроградской ЧК Урицкому. Напуганная ужасными слухами из Перми, графиня Брасова не сдержалась и открыто обвинила Моисея Соломоновича в убийстве «родного Миши». Урицкий немедленно приказал арестовать Наталью Сергеевну.

Через несколько месяцев, симулировав туберкулез, графиня Брасова добилась помещения в тюремный госпиталь, откуда сбежала с помощью дочери Таты Мамонтовой. Воспользовавшись царившей в стране неразберихой, Наталья Сергеевна и Тата, переодевшись медсестрами Красного Креста, добрались до Одессы, а оттуда переправились в оккупированный немцами Киев. К тому моменту графиня Брасова была убеждена: ее муж, Михаил Романов, расстрелян в Перми большевиками.

В эмиграции женщина сначала устроилась в Лондоне, но затем перебралась в Париж, так как там жизнь была значительно дешевле. Георгий отправился с матерью, а Тата, в 1921 году в возрасте 18 лет самовольно вышедшая за молодого репортера Вэла Гилгуда, осталась в Лондоне. Чтобы выжить, Наталье Сергеевне приходилось продавать драгоценности, которые удалось вывести из Советской России.

В 1931 году случилось новое страшное горе: в автомобильной аварии в 150 км от Парижа погиб 20-летний сын Георгий.

Деньги и драгоценности Брасовой довольно быстро закончились, наступила унизительная бедность. Наталья Сергеевна старалась вернуть имущество Михаила Романова в Польше, но тщетно. Поляки заявили, что вся «имперская собственность» принадлежит народу.

К 1940 году положение графини стало совсем плачевным: 60-летняя женщина осталась без гроша в кармане и жила на чердаке дома, где когда-то снимала квартиру.

Дочь Тата, обосновавшаяся в Великобритании с третьим мужем, помогала матери, чем могла, но переводы были маленькими и часто не доходили до адресата.

В январе 1952 года в благотворительную больницу Леннек в Париже доставили нищую полусумасшедшую старуху. У несчастной был рак, помочь ей уже никто не мог. К вечеру она скончалась. В кармашке грязной, разорванной кофточки нашли клочок бумаги, исписанный мелким красивым почерком. Знавший русский язык сотрудник больницы прочел написанное и сообщил изумленным врачам и медсестрам, что на их руках только что умерла графиня