Филипп Александр - Королева Виктория

Короткий январский день уже закончился, и ночь опустилась на остров, вымоченный дождем. Журналисты оседлали свои велосипеды и ринулись к телефонным аппаратам соседнего Кауса. Находившийся в Осборне министр Артур Бэлфор только что подписал официальное коммюнике: «В 18.30 королева почила с миром».

Англия погрузилась в тишину. Родители шикали дома на детей, если те вдруг начинали петь. Люди ходили по улицам, низко опустив головы. В церквях пасторы читали псалмы. На ткацких фабриках станки работали на пределе своей мощности, выпуская километры черного драпа.

Виктория лежала на своей кровати среди цветов, которые всегда доставляли ей радость при жизни. Кайзер приказал сделать ее посмертную маску. Но принцессы запротестовали: их матери это вряд ли понравилось бы. Двум художникам было позволено зарисовать ее успокоившееся навек лицо и белое шелковое платье, будто перечеркнутое голубой лентой ордена Подвязки. Но семья ни на минуту не оставляла без присмотра в королевской спальне никого из немцев из свиты Вилли.

Королева оставила последние распоряжения своему личному врачу. Она не желала, чтобы ее гроб был выставлен в церкви. Не желала, чтобы публика стекалась, чтобы взглянуть на нее в последний раз. Она попросила, чтобы в ее гроб положили помимо фотографий Альберта и ее детей домашний халат ее горячо любимого супруга, плащ принца-кон-сорта, расшитый Алисой, и слепок с его руки. Перед тем как закрыли гроб, Рид попросил всех членов семьи покинуть комнату и вложил, по желанию Виктории, в ее левую руку фотографию Брауна и футляр с прядью волос шотландца, после чего прикрыл все это цветами, положенными в гроб принцессой Уэльской, чтобы никто ничего не заметил.

На море в почетном карауле выстроились корабли военно-морского флота. Небо опять послало Виктории яркое, почти летнее солнце. На борту самой маленькой из ее яхт, «Альберты», гроб, задрапированный белой тканью и установленный на красном постаменте, пересек Те-Солент. Королевская семья эскортом следовала за гробом на «Альберте и Виктории», «Осборне» принца Уэльского и «Гогенцоллерне» германского кайзера, завершавшем траурный кортеж. Виктория пожелала, чтобы все — и принцы, и принцессы — оделись в белое. Сорок лет она ждала этого «благословенного дня», когда воссоединится со своим Альбертом.

Поезд, который вез ее до вокзала Виктория, шел с опущенными шторками на окнах. Завидев королевский состав, люди прямо в поле становились на колени. В Лондоне гроб с телом королевы установили на артиллерийский лафет пушки, над которым развевался королевский штандарт, и повезли его по улицам столицы, увешанным приспущенными лиловыми полотнищами, украшенными розетками из белого атласа. Топот лошадей сливался с барабанной дробью, звоном шпаг, бьющих о стремена, и артиллерийским салютом, и все вместе это звучало наподобие вагнеровских симфоний. «Это был неподражаемый спектакль! — писал жене в своем номере в гостинице «Савой» Клод Моне. — На фоне черной толпы резко выделялись все эти всадники в красных плащах и касках, пестрели разноцветные униформы армий всего мира... Но как же мало все это походило на похороны! Во-первых, не было никакого крепа, ничего черного, все дома были украшены лиловыми полотнищами, великолепные лошади тянули за собой артиллерийский лафет, рядом с которым гарцевал на коне Вильгельм II, показавшийся мне на удивление тщедушным. Я думал, что он выглядит более внушительно. Что до короля Эдуарда VII, то он прекрасно держался в седле и поражал всех своей величественной осанкой. Остальное все тоже было просто великолепно. Блеск золота и буйство красок... У меня даже глаза заломило».

В Виндзоре после короткой службы в церкви Святого Георгия тело Виктории оставили на три дня в маленькой местной церкви, в которой в свое время стоял гроб с телом Альберта, пока строился его мавзолей. Усыпанный цветами гроб королевы поражал своими размерами всех, кто его видел. Он был таким маленьким!

4 февраля 1901 года Виктория навсегда упокоилась под лазурно-золотыми сводами мавзолея, выстроенного когда-то для Альберта. Свой надгробный памятник она заказала одновременно с надгробным памятником принцу-консорту. На нем лицо ее было слегка наклонено в сторону мужа. Альберт смотрел вдаль прямо перед собой. Она любила его. А он сделал из нее последнюю королеву.

Эпилог

Первой заботой Берти, ставшего королем Эдуардом VII, было уничтожение всех компрометирующих документов, способных бросить тень на легенду о Виктории. Уже через несколько часов после смерти матери он потребовал у Мунши вернуть все бумаги и письма королевы, оказавшиеся в его распоряжении. Он сжег их в камине в присутствии

Алике и Беатрисы. Взамен он позволил индийцу войти в комнату, где лежало тело королевы, чтобы попрощаться с ней. После смерти Мунши в 1909 году были уничтожены и другие бумаги, найденные в Агре в том доме, который Виктория подарила своему псевдосекретарю.

С Брауном дело обстояло гораздо сложнее. Все газеты, в том числе и иностранные, множество раз писали о скандальной связи английской королевы с ее шотландцем в килте. Бронзовую статую Брауна, установленную на лужайке в Бальморале, немедленно убрали и спрятали от людских глаз в самой чаще леса. Остальные бюсты и другие памятные вещи были уничтожены. В туалетной комнате королевы в Осборне были оставлены лишь те фотографии красавца Джона, на которых он был изображен вместе с его братьями. Письма и записки, написанные рукой королевы, регулярно находили в разных местах и тут же сжигали. В сентябре 1904 года сын бальморальского врача, доктора Профита, попытался продать письма, которые Виктория писала его отцу и речь в которых шла о Брауне. Переговоры, растянувшиеся на полгода, поручили вести доктору Риду. 8 мая 1905 года Рид победно записал в своем дневнике: «Джордж Профит пришел ко мне и передал мне полную коробку писем королевы, их было там более трехсот, часть из которых могла сильно скомпрометировать ее». Врач, в свою очередь, передал их лично в руки короля, «который был очень доволен этим». Размеры суммы, уплаченной за то, чтобы положить конец этому шантажу, остались неизвестными.

Но как было стереть память у всех жителей Бальморала и Крейти, которые были свидетелями постоянных танцевальных вечеров, прогулок, пикников и уединений в Глассалт Шил? В Шотландии находящаяся по соседству с королевским замком могила Брауна и сегодня остается «достопримечательностью», обозначенной во всех туристических справочниках. Привязанность королевы к ее дорогому гилли не может быть истолкована двусмысленно. Речь здесь идет о банальной любовной истории. Понятно, что детям королевы это никак не могло понравиться. И Беатриса полностью переписала дневник своей матери с момента смерти принца-консорта.