Андрей Белый - Книга 2. Начало века

В статьях 904 года метафизический догматизм отклонен; чем он заменен?

«Основою… положительных сведений о действительности мы считаем точную науку»;9 «история науки рисует… картину… выпадения из философии…; научная индукция… уверенно… врезается в расплывчатые границы… априоризма… Для философии наступает роковой момент. Она оказывается без объектов» 9.

Так говорю я в 1904 году.

«Научный метод превратился в многие методы: возникли частные логики наук»; 10 «оставаясь на точке зрения частной науки, мы не получим объективного соотношения между различными научными методами»; 11 «вопрос о методе подчиняет научное толкование… теории знания»; 12 «точность наук в группах связей»; 13 но эти группы — «ряд параллельных, непересекающихся линий»; u «частные логики наук требуют общелогического обоснования»; 15 вне его и «догматы научных мировоззрений… суть утопические фантазии…; они не говорят ясным языком»; 16 «философия… является… в новой роли… Она устанавливает правильное соотношение между науками»; 17 без «критицизма лучшие бы из нас задохнулись…» 18.

«Рассудок ручается только за правильность выведенного, а не за действительность»; 19 «исторически смысл знаний менялся»;20 «вчерашний предел перестает быть пределом…; молекула-атом-ион» 21 [С. 12. 904.2 С. 13. 904.3 С. 13. 904. 4 С. 94. 909. 5 С. 21. 904. 6 С. 22. 904. 7 С. 103. 909. 8 С. 51. 909. 9 С. 12–19. 904. 1 °C. 51. 909. 11 С. 12–19. 904. 12 С. 12–19. 904. 13 С. 55. 909. u С. 55. 909. 15 С. 54. 909. 16 С. 55. 909. 17 С. 12–19. 904. 18 С. 21. 904. 19 С, статья: «Критицизм и символизм».2 °C. 56. 909.21 С. 55. 909] — стадии расширения пределов материи; статике противополагается диалектика становленья понятий; «винегрет… из предельных методологических понятий… ведет к гетерономии каждого»22.

Дается отпор и подстановке служебных понятий под общелогические: «смешны… решения проблемы причинности путем подстановки понятий вроде энергии, силы…; ведь тут объясненье целого… ее частью; сказать, что причина есть сила, — сказать, будто единица равна своей трети»; 23 «соединение науки и философии в нечто однородно смешанное — только словесно»;24 «принципы метода образуют частную логику науки…; но частных логик много»;25 «мировоззренье не может лежать ни в основе частной науки, ни в ее выводе; мировоззрение не может лежать и в основе системы наук»;26 «некоторое время научным мировоззрением считалась система наук…; но частные науки развивались независимо от системы… Система распадалась за системой…»;27 «Кряж „синтетической философии“ распался» 28, — говорю я о Спенсере; «в позитивизме как системе наук… 29 открывается характер научного мировоззрения как… догматического»;30 «нужно быть многострунным» 31.

Отклонив систему наук позитивизма, я отклоняю и попытки строить мировоззрение на данных частных наук.

«Пытались… в центре научного мировоззрения поставить выводы одной из частных наук (химии, физики, механики), принятых за основную»;32 «философию… превращали в историю… психологию и даже термодинамику… Ответы были ответами методологическими»33.

Отклонив догматизм, метафизику, позитивизм, механицизм, я разбираю психологические мировоззрения моего времени.

Когда под базой психологии берут психофизиологию, то подставляют понятие о пределе; «понятие о бессознательном… понятие о предельном… оперируя в психологии с понятиями о сознательном и бессознательном, мы оперируем с понятиями соотносительными»; «Крайний вывод… соллипсизм. Это выясняет Шуппе…» 35.

[22 С. 55. 909. 23 С. 55. 909. 24 С. 23. 904. 25 С. 53. 909. 26 С. 54. 909. 27 С. 51. 909. 28 С. 909. 29 См. сочинения Спенсера: «Основные начала», «Основание биологии», «Основание психологии», «Основание социологии», «Опыты». 3 °C. 22. 904. 31 С. 30. 904. 32 С. 50–53. 909. 33 С. 50–53. 909. 34 С. 35. 904. 35 С. 44. 904].

В статье 1904 года «О границах психологии» я даю краткий разгляд позиций волюнтаризма, психофизики фехнера, сенсуализма и параллелизма, признаваемого мной недостаточным, ибо «внутренний» ряд в этой позиции остается лишь «постулатом эмпирической психологии», а «раскрытие постулата лежит… за пределами психологии»;36 но и запредельное «психологии» я отвергаю, как-то: рациональную, невозможность которой еще доказал Кант, и спиритуалистическую: «бедные психологи-спиритуалисты»3.

Так «основные проблемы… возникающие в психологии… выносятся из ее области»; «психология… оказалась… химерой»; 39 границы ее, «во-первых… предельные механические понятия и, во-вторых, познавательные формы» 40.

Таков первый абзац мировоззрителя «Белого», проповедываемый им и в 1904 году, и в 1909 году в статьях, а ранее (в 1901 и в 1902 годах) проповедуемый в университете, товарищам: Суслову, Петровскому, Владимирову, Печковскому и многим другим, — проповедуемый дружески расположенному семейству Соловьевых, горячо принимавших «поэта» Борю и холодновато относившихся к «Бориным теориям»; отец мой, горячо споря, порой безусловно соглашаясь, относился приязненно к мировоззрительному строительству своего сына, не подозревая в нем «художника», не подозревая и «мистики» в отклонении позитивизма, крайностей механицизма, историзма, психологизма и плюрализма.

[Вероятно, «мистика» и проблема трансцендентности влетели в Белого с «черного хода», ибо парадный вход — «бутафория».

Увы, — ее нет: высказываемые истины естественны для естественника; ими были «заражены» не одни символисты; их исповедовали сотни «студентов», читавших Милля, Спенсера, Вундта, Оствальда, Фехнера, Гельмгольца, как я, штудировавших историю индуктивных наук, как я; и интересовавшихся соотношением естествознания и философии, как я, — например, сын профессора медицины А. Б. Фохта, Борис Фохт, окончивший в эти годы естественный факультет и изучавший Канта на филологическом, с которым у меня бывали схватки и у которого я впоследствии учился тому, как штудировать Канта: с комментариями.]

[36 Там же. 37 С. 41. 904. 38 С. 47. 904. 39 С. 48. 904. 40. С. 44. 904].

Проблема критического мировоззрения волновала меня в эпоху изучения естествознания, она же волновала и в эпоху пребывания моего на филологическом факультете; волновала позднее, определяя встречи с кружком молодых философов — Фохтом, Кубицким, Гордоном, Гессеном, Яковенко, Шпеттом и сколькими, вызывая недоумение, недружелюбие со стороны Брюсова, Мережковского, Иванова, Блока; Брюсов предпочитал в разговорах со мной философии литературу; с Блоком при всем желании было невозможно вести философский спор; в Иванове я старался опрокинуть «реалистическую» концепцию символизма не потому, что она «реалистична», а потому, что его реализм был для меня «метафизическим реализмом».

[Почему же соединялся с ним? Философская оправа на Иванове, филологе, тончайше воспринимавшем «стили» и понимавшем искусство, выглядела «дышлом»; она делалась неопасной мне; его сила и меткость не в философии, а в историзме. Теоретизируя, — он сбивался; но он высказывал тончайшие и глубочайшие истины о символизме, ставя их на исторический фундамент; в моей «теории» он был — отдел, озаглавленный «История символизма»; необходим был Брюсов в другом отделе, озаглавленном: «Символизм и литературные школы».]