Научная дипломатия. Историческая наука в моей жизни - Александр Оганович Чубарьян

Это еще до конца не урегулировано, но сама идея одобрена и находит свое воплощение. В академию теперь приходят все проекты и отчеты даже из вузов по всем научным достижениям со всей страны. Теперь мы должны понять, как оценивать. Это непростая вещь, но абсолютно необходимая. Академия сохранила экспертизу научной деятельности в стране. Второе, что мы потеряли в ходе реформы, это международные научные связи, и теперь главная задача – вернуть их. Об этом, кстати, очень просят наши коллеги за рубежом. У нас были так называемые соглашения о безвалютных обменах, в рамках которых ученые ездили друг к другу. Сейчас этого нет, и сейчас ведутся разговоры о восстановлении. А то к нам не могут приехать даже белорусы, потому что нет соглашения, а что говорить о других ученых! У нас были соглашения с Германией, Австрией, Италией, Великобританией, и они все готовы возобновить их, но особенно это касается стран СНГ.

– Одна из последних ваших работ – «Дискуссионные вопросы российской революции». Не могли бы вы для большой аудитории рассказать о наиболее важных выводах?

– Прошло столетие со времени российской революции; в сотую годовщину было проведено много мероприятий, в том числе и по нашей линии, в которых, кстати, приняли участие 30 американских ученых, люди старшего поколения, но, что было очень важно, приехали 15 молодых американцев, занимающихся русской историей и революцией. Мы им устроили встречу с министром образования РФ – ни слова на ней не прозвучало про политику, тем более про санкции. В ходе подготовки к 100-летней годовщине были выявлены определенные дискуссионные вопросы. Первый вопрос – причины революции. В советское время господствовала идея, что мы были отсталой страной и только большевистская революция расчистила дорогу. Сейчас другая тенденция, идея, что мы перед революцией были ну если не впереди планеты всей, то на очень высоком уровне развития. Я думаю, эта тема, состояние российской экономики и ее соотношение с другими странами, заслуживает дальнейшего обсуждения. Второй вопрос – это Первая мировая война, как мы говорим, «забытая» война в России. Мы вернули ее сейчас в нашу историю и будем заниматься выявлением ее роли в русской революции. Большевики оценивали ее как империалистическую, которую нужно превратить в войну гражданскую и так далее. В этой ситуации есть еще один дискуссионный вопрос – проблемы Брестского мира. Они вызвали кризис в партии большевиков, Россия потеряла часть территории – это парадокс: мы были в числе победителей и оказались побежденными. Далее – проблема периодизации русской революции. Мы теперь не рассматриваем революцию только как одно – февраль или октябрь, теперь и февраль, и октябрь 1917 года, и события до 1922 года – Гражданская война – как части этой революции. Один из трудных вопросов – именно Гражданская война, мы преодолели старый подход, надо сказать, что, по мнению многих историков, своя правда была и у белых, и у красных, но это не встречает полной поддержки в обществе, поэтому продолжать изучать эту тему очень важно. И наконец, роль русской революции для истории XX века. Многие десятки лет было мнение, что весь век вышел из нашей революции. Теперь мы ударились в другую крайность: вообще перестали это считать великим событием. Но надо сказать, что все приехавшие гости говорили о мировом значении русской революции. Даже негативный эксперимент, начало которому положила революция, оказал серьезное влияние на весь XX век, и это изучать, мне кажется, тоже очень важно.

Владимир Александров, группа «Прямая речь»

Опасная интерпретация

30.08.2019, «Известия»

Историк Александр Чубарьян – о попытках включить события 80-летней давности в современный контекст и искажении роли России в победе над фашизмом.

80 лет назад 1 сентября началась Вторая мировая война, которая стала самой страшной трагедией в истории XX столетия. Несмотря на прошедшие десятилетия, в мире не стихают дискуссии и общественные страсти вокруг оценки событий тех лет. Публикуются новые книги и статьи, следуют заявления общественных деятелей, политиков и дипломатов. СМИ полны острых комментариев.

В чем же причины такого интереса? Во-первых, конечно, история самой страшной войны, унесшей многие десятки миллионов жизней, остается в памяти стран и народов на всех континентах. Можно констатировать, что по степени драматизма, остроты политических восприятий и столкновений разных позиций, период 1939–1941 годов занимает особое место в истории XX века и в современном общественно-политическом дискурсе. Во-вторых, налицо стремление некоторых политиков, журналистов и историков включить историю событий тех лет в современный контекст, использовать их в политической жизни, в частности в критике современной России, которая занимает место во многих средствах информации.

Но происходит и обращение к событиям того времени со стороны ученых. Историки публикуют новые, ранее неизвестные документы и свидетельства. Организуются конференции, на которых ведутся порой весьма острые дискуссии, на которых сталкиваются разные интерпретации событий 1939–1940 годов.

Наиболее дискуссионные вопросы, связанные с происхождением Второй мировой, – это проблема ответственности за возникновение войны в целом, роль Мюнхенского соглашения 1938 года, англо-франко-советские переговоры летом 1939-го, механизм подготовки и заключения советско-германского пакта и его последствия и т.п.

Обращение к этим событиям служит некоторым современным деятелям основанием для для критики и нападок на Россию и ее роль в мире. В связи с этим можно было бы отметить следующее. События 1939 года – это уже не такая близкая история, и к ним следует относиться именно как к периоду истории XX века. Попытки каких-либо аналогий с сегодняшним днем явно некорректны и малопродуктивны. И тем более бессмысленно назначать современную Россию ответственной за события 80-летней давности.

Современный мир – иной, нежели 80 лет назад. Перед человечеством сегодня стоит большое число вызовов и угроз, и подходить к ним с мерками 1939 года бессмысленно и даже опасно. Тем более это не разумно, если применять их к современным международным отношениям и к исторической памяти о событиях тех лет. Подобные попытки – это очевидный пример политизации истории.

В то же время важно и продуктивно подумать об уроках событий того периода для современной жизни.

Прежде всего, отметим развитие истории в 1920–1930-х годов. Негативный опыт Версальского мира состоит в том, что он создал условия для произрастания семян реванша и появления нацистских агрессивных идей в Германии. Собственные интересы и планы победителей в Первой мировой войне возобладали над соображениями и перспективами мирового развития.

Нацистские идеи мирового господства и передела мира были всем хорошо известны. Конец 1920-х и 1930-е годы – это время быстрого перевооружения Германии. Но практически никаких мер против этого не было принято. В рамках Лиги Наций проходили длительные дискуссии о необходимости