Альфа Лиры. Записки русского морского офицера - Николай Васильевич Лукьянович

какому угодно поводу стала побудительным мотивом, – погромы, грабежи, убийства стали обыденным явлением. Русские с упоением режут русских: после взятия Ялты матросами были расстреляны многие из находившихся там офицеров, даже раненые. Были убиты заодно и некоторые сестры милосердия. Чудом спасшиеся офицеры говорили мне потом, что ужасы Ялты превышали все виденное и пережитое ими на фронте.

Но, как это ни странно, при столкновении с татарами у матросов наблюдается своеобразный патриотизм – они за полное единение Крыма с Россией. Может быть поэтому еще не все потеряно для нашей несчастной Родины? [19].

05 мая 1918 года

Германская оккупация состоялась и 1 мая немецкие войска вошли в Севастополь, а до этого они заняли Джанкой, Евпаторию и Феодосию.

Чтобы избежать захвата флота, 30 апреля из Севастополя в Новороссийск экстренно ушла первая группа кораблей, в основном эсминцы и миноносцы. Вечером того же дня приказ убыть в Новороссийск получили от вице-адмирала Саблина линкоры «Воля» (бывший «Император Александр III) и «Свободная Россия» (бывший «Императрица Екатерина Великая»). Немцы, как и следовало ожидать, обстреляли уходящие корабли.

К вечеру 2 мая в Новороссийске оказались сосредоточены почти все боеспособные корабли Черноморского флота: два линкора, десять эсминцев и шесть миноносцев, а также сторожевые катера, транспорты, суда обеспечения и малого флота. На оставшихся в Севастополе кораблях были подняты германские военно-морские флаги. Их оказалось достаточно много – кроме семи линкоров и трех крейсеров там находятся десять эсминцев, пятнадцать подводных лодок и множество вспомогательных судов. В порту имеются большие запасы сырья и продовольствия, значительное количество артиллерии, мин и другого военного снаряжения. Расчет «незалежной» Украины на передачу ей части Черноморского флота не оправдался, немецкое командование выдвинуло большевистскому правительству ультиматум о полной передаче в его распоряжение всех кораблей, базирующихся в Крыму и возврата ушедших в Новороссийск.

Находясь в Севастополе в штабе флота, я принимал участие в беседе с немецкими офицерами в качестве переводчика. Один из них корветтен-капитан барон C. прямо сказал нам, что немецкий комендант Севастополя генерал Филипп Ашауер открыто говорил им после захвата Крыма: «Овладение этим плацдармом на северном побережье Черного моря, с его идеальными морскими гаванями и размещенными в них кораблями, расширило сферу нашего влияния в таком объеме, о котором мы и не подозревали». Судя по этому высказыванию, немецкие амбиции принимают гипертрофированные формы и, похоже, древний дух императора Барбароссы проснулся в этих потомках тевтонов.

26 июня 1918 года

Для большинства обывателей, как местных, так и приезжих, немецкая оккупация не вызывает особых неудобств, наоборот, она принесла им ощутимые выгоды: прекратились постоянные грабежи и обыски, появились продукты, заработали магазины и рестораны. Таким образом, для значительной части населения появление на полуострове германских войск означало восстановление хотя бы относительного спокойствия и порядка. При этом, как оказалось, враждебность к немцам высказывают вовсе не наши состоятельные и образованные сословия а, как правило, низшие слои населения, независимо от их политической ориентации.

Немцы, как обычно, стараются поддерживать порядок в Крыму, не особенно вникая в сущность противоречий между теми или иными партиями или национальными меньшинствами. Это и понятно – такой порядок позволяет им более эффективно грабить оккупированную территорию. Чтобы не обременять себя излишними расходами, они, кроме оккупационной администрации, создают послушное им «туземное» начальство. При поддержке германского руководства пост премьер-министра так называемого крымского краевого правительства получил генерал-лейтенант Матвей Александрович Сулькевич. В опубликованной им декларации «К населению Крыма» громогласно провозглашена самостоятельность полуострова, введено гражданство Крыма и государственная символика (герб, флаг). На ближайшую перспективу ставится задача создания собственных вооруженных сил и денежной единицы, вводятся три государственных языка: русский, крымско-татарский и (!) немецкий. Вот такая получилась опереточная независимость!

Матвей Александрович представляется немцам исключительно удобной декоративной фигурой: русский генерал, но одновременно литовский татарин по происхождению и мусульманин по вероисповедованию. Им импонирует и то, что он убежденный сторонник сильной власти, от кого бы эта власть ни исходила. К тому же Сулькевич очень жаждет получить от германского императора титул крымского хана, поэтому немцам будет достаточно легко им манипулировать. Какие все-таки странные личности бывают среди русских генералов – за жалкие побрякушки готовы отдать все – честь, совесть и просто человеческое достоинство.

Пришли известия из Новороссийска, где собрана лучшая часть Черноморского флота – на этих кораблях и судах по приказу командующего флотом был снова поднят Андреевский Флаг. В настоящее время на них находятся ориентировочно до ста офицеров и три с половиной тысячи матросов. О настроении прибывших распространяться нет смысла, оно и так понятно – Новороссийск стал последним русским портом, дальше флоту отступать было некуда. Как стало известно из достоверных источников, в конце мая этого года Ленин начертал собственноручную резолюцию на докладной записке начальника большевистского морского генерального штаба: «Ввиду безвыходности положения, доказанной высшими военными авторитетами, флот уничтожить немедленно». Вице-адмирал Саблин, пытаясь предотвратить гибель флота, убыл в Москву, где был немедленно арестован.

Часть кораблей все-таки решила уйти в Севастополь и 17 июня капитан 1-го ранга Александр Иванович Тихменев увел их туда. Ушли линкор «Воля» и шесть эсминцев: «Беспокойный», «Дерзкий», «Живой», «Пылкий», «Жаркий» и «Поспешный». Приготовившиеся к походу корабли снялись с якоря и вышли в море и, как мне сказал один из вернувшихся офицеров – «при нескрываемом озлоблении оставшихся в Новороссийске как команд, так и всего населения». Когда эскадра, уходившая в Севастополь, построилась для похода на внешнем рейде, то на мачте эсминца «Керчь» взвился сигнал: «Судам, идущим в Севастополь. Позор изменникам России!»

Немцы поступили с эскадрой, пришедшей в Севастополь, достаточно предсказуемо: отобрали винтовки и пистолеты, сняли замки с орудий и выставили возле кораблей своих часовых [20].

18 июня, предварительно заложив в машинное отделение каждого корабля взрывные патроны, в Цемесской бухте Новороссийска эсминец «Керчь» расстрелял четырнадцать кораблей Черноморского флота. Миноносцы уходили под воду, держа на мачтах сигнал: «Погибаю, но не сдаюсь!». Это очень по-русски! Все до единого жители Новороссийска – рабочие, чиновники, офицеры, интеллигенты были подавлены происходящим. Кажется, в этот момент Россия, пусть и на мгновенье, снова стала единой. Неужели нас нужно довести до последней черты, чтобы мы почувствовали себя русскими, неужели нам нужно страшное общее горе, чтобы наш народ, забыв нелепые классовые распри, все-таки объединился?

29 июня 1918 года

(Текст неразборчив. – Автор) … Что касается флота, базирующегося в Севастополе, то, как и следовало ожидать, он беспощадно расхищается.

Грабеж идет и по другим направлениям. Немецкие солдаты ежедневно отправляют из Крыма в Германию посылки с продовольствием, а по распоряжению командующего немецкими войсками в Крыму генерала фон Коша из Симферополя в Берлин отправлены поезда, нагруженные мебелью, картинами, посудой