На перекрестках встреч: Очерки - Людмила Георгиевна Зыкина

– Когда я встречаю в статьях о молодых артистах почти непременный эпитет «талантливый», – удивляется Плисецкая, – я всегда думаю: а кто же тогда Анна Павлова, Станиславский, Собинов? Талант – редкость. Его появление – огромное событие. Главное же, добросовестно делать свое дело, посвятить себя целиком профессии. Конечно, надо быть эрудированным человеком и не замыкаться в собственной скорлупе. Интересоваться можно многим, но принадлежать одному. Иначе обречешь себя на дилетантизм. Я знаю, как трудно, как безумно трудно делать свое дело очень хорошо! Ему нужно отдать все силы, которые есть, и даже больше. И это воздастся. Человек, занимающийся любимым делом, – счастливый человек. Разумеется, счастье состоит и в том, чтобы, наметив жизненный путь, постараться меньше наделать ошибок и доказать, что ты чего-то стоишь даже в самых тяжелых жизненных ситуациях.

Неприхотливость балерины в быту общеизвестна. Она далека и от эфемерных сильфид и эфирных эльфов и не может, как очень верно подметил А. Вознесенский, сказать: «Мой обед – лепесток розы». А уж если какая-нибудь навязчивая зарубежная- или наша – все равно – корреспондентка спросит ее о рационе питания или о чем-нибудь другом в этом роде, ответит под стать Маяковскому: «Сижу не жрамши!»

В своем внешнем виде, в деталях туалета балерина умеет подчеркнуть то, что эстетически наиболее привлекательно.

– Я обожаю красивые вещи, – не раз говорила она. – Люблю их выбирать и покупать. Но нет времени их носить.

Когда однажды в ФРГ в салопе мод танцовщица купила два полюбившихся ей платья, на другой день местные газеты сочли нужным сделать рекламу торговой фирме: раз советская балерина купила их, значит, они ни в чем не уступают лучшим мировым образцам и моделям.

Зная превосходный вкус Плисецкой, я старалась прислушаться к ее советам.

– Вот эта малахитового цвета ткань с украшениями подойдет тебе лучше всего, – сказала она как-то, указывая на отрез. Из него получилось потом отличное платье.

В нем я выступала на концертах в связи с присуждением мне Ленинской премии.

В ее пристрастиях много любопытного. Будучи на Шпицбергене, где Плисецкая провела в детстве несколько лет, я узнала от старожилов, что она увлекалась лыжами, каталась с крутых гор, не испытывая страха. Спустя годы я убедилась в том, что она еще и первоклассная пловчиха – может плавать быстро и далеко. В Гаване Плисецкая однажды провела в море несколько часов. В Сухуми я наблюдала, как представители «сильного» пола один за другим сходили с дистанции, не выдержав соревнования с танцовщицей, уплывшей далеко в море. На Кубе брат Плисецкой Азарин пытался пристрастить ее к морским глубинам. Не получилось. Зато футбол, художественную гимнастику, конный спорт она просто боготворит. Любовь к лошадям перешла к Плисецкой от матери, актрисы немого кино Ра Мсссерер, занимавшейся в школе верховой езды.

Футбол ворвался в жизнь Плисецкой (и мою тоже) вместе с его достижениями 50 – 60-х годов. Взошла «звезда» Эдуарда Стрельцова, радовали игрой Виктор Понедельник, Валентин Иванов. Не смолкала слава олимпийских чемпионов Льва Яшина, Игоря Нетто и многих других. В ту пору я часто видела Плисецкую на стадионе в Лужниках кричащей, свистящей, принимающей близко к сердцу любые промахи нападения или защиты московских армейцев. Я болела за «Динамо», моим кумиром был Лев Яшин. На одном из матчей между ЦСКА и «Динамо» армейцы никак не могли одолеть оборонительные рубежи динамовцев, да и Яшин играл безупречно.

– Яшин есть Яшин, – сказала она. – Ему забить не просто, но ведь другие забивают. Зачем эти дурацкие навесы на вратарскую? Не игра, а сумбур какой-то… Смотреть не на что.

Для нее важны вдохновение и мастерство футболистов, приближающиеся к игре в спектакле. И еще я заметила – Плисецкая внимательно следила за игрой лучших футболистов мира. Восхищала ее и колоритная фигура легендарного Пеле – знаменитого короля футбола. Однако она считала, что Стрельцов или Понедельник могли решить судьбу любого матча не хуже других именитых зарубежных «звезд».

Оказавшись в Италии, Плисецкая встретилась на телевидении с героем чемпионатов мира по футболу в Аргентине и Франции Паоло Росси – ее футбольным любимцем тех лет. В знак симпатии к выдающемуся форварду она приобрела в магазине рубашку в бело-синюю полоску, как у игроков сборной Италии, и с цифрой двадцать на спине – номером Росси. В этом наряде Плисецкая «щеголяла» по улицам Рима не один день под стрекотание кинокамер и щелканье затворов фотоаппаратов вездесущих репортеров.

Все эти привязанности и увлечения, конечно, не главное. Больше всего на свете она любит свою профессию.

– В моей жизни все крутится вокруг танца, – не без гордости заявила Плисецкая журналистам в Париже. – Мой день начинается с упражнений, продолжается репетициями и заканчивается представлениями.

В 1966 – 1967 годах балерина работала над ролью Бетси в фильме «Анна Каренина» и партией Кармен в «Кармен-сюите» на музыку Бизе – Щедрина.

– Кармен стоит жизни, Бетси, кроме удовольствия, – ничего, – так резюмировала она свое отношение к двум разным работам.

В 1976 году создатель труппы «Балет XX века» Морис Бежар пригласил Плисецкую в Брюссель танцевать в «Болеро» Равеля. Бежаровский «текст» балета оказался чрезвычайно трудным для исполнительницы заглавной партии. Требовалось минимум три-четыре месяца, чтобы полностью его освоить. У Плисецкой же было в распоряжении всего 6 дней.

Я видела «Болеро» несколько раз и поражалась, насколько сложно оно для исполнения. Под звуки одной и той же мелодии – целый фейерверк танцевальных комбинаций, и только запомнить их последовательность уже не просто. К тому же, когда начинается крещендо и пространство, охватываемое танцем, расширяется, надо сохранять строжайший самоконтроль, чтобы не попасть за пределы возвышающейся над сценой площадки, края которой погружены в сумрак. И главное при этом – найти верную эстетическую трактовку замысла балетмейстера. Со всем этим Плисецкая справилась блестяще, ее героиня предстала тем зримым воплощением Мелодии, о котором она сама мечтала.

– Я специально обратился к Плисецкой, – говорил Бежар, – другим эта роль не по силам. К тому же, я никогда с ней не испытываю затруднений – так легко и быстро она схватывает рисунок партии, чувствует его специфику, особенности хореографии создаваемых образов. Ее пластическая речь не признает полутонов, намеков, она поистине живописна, красочна и не может никого оставить равнодушным. Это тоже сыграло роль в моем выборе.

Бесспорно, что при наличии замечательных природных данных Плисецкая не смогла бы достигнуть выдающихся творческих результатов, если бы не работала с фанатичной одержимостью, беззаветной преданностью искусству. Ее рабочий день