Чернильное варенье. Женские истории к чаю - Марина Генцарь-Осипова

начинай, – взмолился Димка и попытался обнять жену. – Это же Соня.

– Плевала на нее и на медвежью услугу, которую она оказала, – женщина зацокала каблучками в сторону старинного комода. Выдвинула ящичек, достала оттуда папку и протянула мужу:

– Любуйся.

Дима взял документ, пробежался по строчкам и рассмеялся.

– Ты меня разыграть к завтрашней годовщине решила? – мужчина хотел улыбнуться, но получилось как-то натянуто и неестественно.

Этот договор год назад заключили подруги. Его жена, то бишь Ольга Федоровна Кузнецова, обязуется одолжить мужа на одну ночь Соние Раисовне Агзямовой в день десятилетней годовщины со дня свадьбы. Напротив слова «получено» выделялась нехилая сумма. Печать и подписи скрепили сделку.

– Я тебя продала, – Ляля потупила взгляд.

– Как? – не поверил мужчина:

– Мы в каком веке живем?

– Дим, наша квартира на Сонькины деньги куплена, – Ляля указала на дорогущий интерьер.

– Неужели ты правда, думаешь что существуют такие премии работникам…

– Бантик приготовила? – съязвил Димка со слабой надеждой на розыгрыш.

– Не смешно, – в голосе жены появился страх и нежелание мириться с происходящим.

– Если ты откажешься, мы должны вернуть деньги. Договор это предусматривает.

Мужчина снова прогулялся по бумажке, остановился на сумме и большими глазами посмотрел на жену:

– Вернуть полмиллиона долларов?

* * *

– Точно доллар, – Ляля разглядывала на блюдце получившуюся фигуру из отлитого воска. Изображение напоминало иностранную валюту с известным символом.

– Кто же из вас мужика перевел в деньги? – ухмыльнулась ведьма, счищая кривыми пальцами воск для следующей закладки.

– Я, – тихо проговорила Ляля и поджала под себя ноги.

Год назад Соня вернулась из-за границы. Яркая. Успешная. Тусовки в именитых клубах и встречи с ведущими бизнесменами страны стали обычным делом. Не зазналась, набрала Лялю. Договорились свидеться.

– Помнишь, сестры по крови: черная и белая.

Соня обняла подругу и вручила пакеты с подарками:

– Какая ты хорошая стала. Домашняя. Гладкая. Как в детстве.

– Шикарно выглядишь, – Ляля с завистью смотрела на молодую женщину. Брендовый костюм, какой видела в модном журнале, гармонировал с цветом ее смуглой кожи. Люксовые часы и сумка из рептилии кричали о финансовой стабильности. Поджарая. С глазами цвета неба.

Ляля почему-то почувствовала себя жалкой. Принялась сетовать на жизнь и топить зависть в пузырьках игристого Veuve Clicquot. Досталось и Димке. Оказалось, не оправдал надежд.

– Мы не живем – существуем.

Ляля громко икнула, подперла голову рукой и приложилась к объемному фужеру:

– С его матерью. В двушке. Как квартиранты. Оплачиваем второе высшее Димке. Я в школе английский преподаю. Получаю копейки. Сонь, я детей из-за этого не хочу. Ты сама знаешь, что такое полная коммунальная нищета. Вспомни детство с бабушкой.

– Ляль, так ты беременная была на свадьбе, – Соня с волнением слушала подругу. Бокал оставался нетронутым.

– Наврала, – отмахнулась Ляля и погрозила пальцем – смотри не расскажи ему.

– А я страсть, как ребенка хочу, – Соня придвинула стул к подруге.

– Так рожай, – Ляле с трудом давалась членораздельная речь. – Вокруг тебя столько крутых мужиков. Стоит только щелкнуть пальцем.

– Я от любимого хочу, – женщина уткнулась лицом в плечо подруги и искренне расплакалась:

– Все бы отдала за это…

Сделка состоялась в тот же вечер. Соня все устроила. Связи. На следующий день довольная улетела в США, а на карту Ляли тяжело легли американские доллары.

* * *

Дима стоял на набережной. Расправив плечи, сделал глубокий вдох. Легкие до краев заполнились прозрачным речным воздухом. Голова закружилась, вечернее небо увеличилось в объеме. Взгляд уперся в обманчивую бесконечность.

– Раз, и проснуться, – подумал он, а вслух извлек пальцами щелкающий звук.

– Прости меня, Дима.

Сзади неслышно подошла Соня и коснулась кашемирового пиджака мужчины. Грациозная. Окутанная в дымку дорогого парфюма.

– Дуры вы с Лялькой, – он даже не оглянулся.

– Я всегда любила тебя.

Женщина облокотилась на металлическую ограду и уставилась на тихую гладь реки:

– А ты как слепой котенок. Вспомни вашу свадьбу, десять лет назад. Я опоздала. Меня бабушка почти из петли вытащила и силой заставила пойти на регистрацию. Дим, я жить не хотела. Ждала, что разведетесь. Она же капризная. Принцесса. Как-то цветы ей подарил, а она не взяла – мол, дешевые. Для меня же это счастье.

Соня развернулась к мужчине, смахнула с лица волосы и продолжила:

– В Америку уехала, думала – забуду. Но нет. Всюду мерещишься. С Вэном сошлась только потому, что у него глаза, как у тебя, с ободочком. Он целует, а я тебя представляю…

– Соня, я Ляльку люблю, – Димка подошел к женщине и взял ее за руку. – У нас семья сложилась крепкая. Мы вернем тебе деньги. Не сразу, но обязательно вернем.

– Семья без ребенка? – Соня зло ухмыльнулась. – Она же соврала тебе про выкидыш. Ее, кроме себя и денег, ничто не интересует, привыкла как сыр в масле кататься.

Соня прислонила мужскую ладонь к своему лицу и дотронулась к ней губами. Ветер запутался в длинных волосах и, сорвав с шеи платок, выскользнул наружу. Димке на секунду показалось, что мгновение остановилось.

– Давай рванем в США, – осторожно предложила она. – Ты – талантище, инженеры там ценятся. Ляльке помогать будем. А?

Щелчок. Картинка оборвалась. Мужчина отдернул руку и резко принялся застегивать пиджак на все пуговицы:

– Уходи. Ненавижу.

* * *

Ляльке полегчало. Выговорилась. Колдунья налила травяного чая и указала на блюдце.

– Как думаешь, что это? – она дотронулась до крупного сгустка на воске.

– Не знаю, – пожала плечами Ляля.

– Гордыня. Твое превосходство над другими, – пальцем старуха ткнула в область сердца. – Тут она живет. Пока не выгонишь, не будет тебе счастья.

Ляля почти не дышала. К горлу подкатила обида, но так и не сумела прорваться наружу, грузом опустилась в низ живота и застыла. Слова старухи заставили оглянуться. На себя. Тонущую в распузыренном эгоизме и в уродующем душу превосходстве. Ничего не скажешь, успела нахлебаться гнильца. Всю жизнь примеряла на себя шаблон чужой судьбы для того, чтобы убедиться, как несуразно скроена ее собственная. Хотела, чтобы как у людей. По вылизанному лекалу. Обеспеченный муж, шикарная квартира, крутая иномарка под окном. А все оказалось пустым. Пшиком. Сейчас поняла, как дорог Димка, все эти годы оберегавший ее как фарфоровую статуэтку.

Всплыл и образ Сони. Как с ней быть – ведь ждет завтрашнего дня…

– Бабушка, милая, прости, мне ничего не нужно, – она опустилась перед старухой на колени и руками схватилась за ее черную юбку. – Не надо порчи. Сама виновата. Все верну до копейки. Квартиру продам. Машину. Только бы Димка простил.

– Встань, малохольная, – ведьма выругалась и помогла ей подняться. – Я же сразу сказала, не занимаюсь черной магией. И белой тоже. Травки