Не померкнет никогда… - Александр Павлович Беляев

мне все ясно… Ну что ж, товарищи, надо двигаться. Разбирайте свои вещи, и пошли. Теперь у нас дорога одна — на восток.

Ремизов вздохнул и сердито надвинул каску по самый нос. Все встали.

— Еще не воевали, а уже отступать собираемся, — ни на кого не глядя, проговорил Косматых.

Барбашов посмотрел на него долгим, испытующим взглядом. В голосе пулеметчика было столько тоски, что Барбашову сразу стало как-то не по себе. И хотя Косматых ни о чем его не спрашивал, он все же посчитал необходимым ему ответить.

— Мы не отступаем, дорогой казак. Мы несем Знамя, — начал было он. Но его перебил Ханыга:

— Одним словом, вперед на восток, где солнце всходит! — на полном серьезе проговорил он и, забросив на спину вещмешок, побрел навстречу разгорающемуся светилу.

ПЕРЕПРАВА

Отряд без остановок прошел около двадцати километров. Барбашов надеялся догнать фронт где-нибудь восточнее Смолевичей и двигался ускоренным маршем. Шли чащей, через болота, по мягким пахучим зарослям густо разросшегося багульника. Разговор между собой не вели. Только изредка перебрасывались короткими замечаниями, когда над лесом или в стороне неожиданно раздавался гул моторов. Тогда как по команде все останавливались и, чутко прислушиваясь, старались на слух определить, чей это гул и в каком направлении он движется. Сюда, в чащу, гул доходил уже ослабленным и, может быть, оттого казался особенно нудным. А может быть, и потому его неприятно было слышать, что почти во всех случаях он начинался где-то за спиной, быстро обгонял идущих и замирал далеко впереди.

Чтобы не сбиться с направления и раньше, чем наступят сумерки, не выйти на чистое место, Барбашов то и дело сверял маршрут с картой. Но в лесу было слишком мало заметных ориентиров. Просеки на карту не наносились, а триангуляционные точки попадались редко. Карта помогала слабо. И все-таки без нее, ему казалось, он был бы как без глаз.

Первый привал сделали в полдень, когда пропитанный запахами леса воздух от жары стал тяжелым и душным. Даже в тенистых зарослях не чувствовалось прохлады. Ветра не было, но с выгоревших от зноя полян нет-нет да и тянуло сухим ароматным теплом. И от этого размаривало еще больше.

Клочков по каким-то одному ему известным признакам отыскал в ольшанике ручей. Тут и решили остановиться. Бойцы сбились у прохладной жилки, сплошь устланной по дну палым листом, с наслаждением напились и поменяли во фляжках воду. Барбашов приказал всем вымыть ноги и только после этого, пока сохли портянки, разрешил перекусить. Костра не разжигали, так как варить и жарить на нем было нечего. Потом опять шли на восток — прямо. Однако казалось, что отряд все время движется по кругу, в обход солнца, так как оно давно уже было справа, а после привала даже светило откуда-то из-за спины.

Обошли стороной большое топкое болото. Неожиданно Ханыга привстал на цыпочки и вытянул шею.

— Вроде опять река впереди, — доложил он командиру.

— Где видишь? — спросил Барбашов и заглянул под деревья. — Точно, река. Это Березина. Однако двигаемся мы быстро. По моим предположениям, до нее еще идти бы да идти. И вышли мы к ней где-то между Чернявкой и Березином.

Отряд остановился. На разведку Барбашов, прихватив с собой Ханыгу, отправился сам. Легкий ветер донес до него приятный холодок. Дохнуло свежестью, и ему сразу вдруг захотелось выкупаться. Он даже представил себе, как, разбежавшись, бросится в воду, поплывет саженками до середины реки, перевернется там на спину и так, не двигаясь, пролежит в искрящейся воде до тех пор, пока не почувствует во всем теле приятный озноб. Воображение нарисовало эту картину так живо, что ему и впрямь на какой-то миг стало не так жарко и он почувствовал себя значительно бодрее. Ханыгу одолевали те же мысли. Подойдя к реке, он расстегнул ворот гимнастерки и, повертев головой, скорее себе, нежели командиру, сказал:

— Окунуться бы…

— Иди вверх, до поворота. Посмотри, что там делается, и подыщи место для переправы, — повернул его мысли на деловой лад Барбашов. — А я спущусь вниз. Встретимся здесь минут через сорок. Часы у тебя есть?

— Есть, — ответил Ханыга, застегнул гимнастерку и достал из кармана большие часы, подвешенные на сыромятном ремешке.

— Двигай, — приказал Барбашов.

Они разошлись.

Река в этом месте была широкой. Переправляться через нее с оружием, скатками и вещмешками вплавь Барбашов не рискнул. Он попытался найти брод, прошел вниз по течению с километр, но ничего не нашел. Тогда он повернул назад. Ханыга уже ждал его.

— Ну? — спросил Барбашов.

— Брода нема, — развел руками Ханыга.

— А что ма?

— Остров там, за поворотом.

— Остров? — обрадовался Барбашов. — И большой?

— Ничего, высокий такой и заросший весь. Как раз посередине реки. А зачем нам этот остров? — не понял Ханыга.

— Так переправляться ж легче будет. Поначалу до острова, потом дальше, — объяснил Барбашов.

— Тю! А я-то! — усмехнулся Ханыга.

— Иди за людьми. Веди их прямо к острову. Я тоже туда пойду, — приказал Барбашов.

Неподалеку от места предполагаемой переправы он нашел бревна, выброшенные на берег в половодье. Они оказались очень кстати. На них с успехом можно было разместить оружие и обмундирование. Скоро Ханыга привел на берег весь отряд. Бойцы, связав бревна ремнями, быстро соорудили плот. Потом все разулись, уложили оружие и вещи на плот и спустили его на воду.

— Плавать все умеете? — спросил Барбашов.

— Все, — послышались ответы.

Барбашов ступил в воду первым и быстро поплыл к острову, радуясь, что ему хоть и в обмундировании, а все-таки удалось искупаться в этот томительно жаркий день. Несколько раз он переворачивался на спину, следил за плотом и за людьми, пересчитывал их и плыл дальше. Над водой стояла тишина.

Берега острова оказались топкими. Барбашов снял с плота свои сапоги, пулемет, накинул на плечи чьи-то скатки и побрел в кусты. Следом за ним выбрались Косматых, Рощин, Чиночкин и Ханыга. Барбашов передал им вещи и махнул рукой Клочкову.

— Гони плот вокруг острова, — приказал он. Сержант послушно кивнул головой.

Вдруг что-то тонко, певуче просвистело над головой Барбашова, и в тот же миг над рекой рассыпалась дробь пулеметной очереди. В такт пулемету коротким лаем забрехали винтовки. По кустам и деревьям острова зацокали пули.

— Ложись! — закричал Барбашов. — Всем на берег! Ложись!

Бойцы залегли. Барбашов отыскал впереди себя высокую кочку и, не поднимая головы, ужом протиснулся к ней через осоку. Только теперь он мог оглядеться по сторонам и разобраться в обстановке. Били из леса, с мыска, острым носом вдававшегося в реку. Первые очереди прошли верхом. Но теперь