Инчик-Сахалинчик - Инна Ивановна Фидянина-Зубкова

очень большим уважением у Антонины Марковны. Их даже начали печатать в районной газете «Красное знамя» под псевдонимом «Девочка с Сахалина» (учительница начальных классов подсуетилась). Правда, этот стишок про пчёл и медведя был единственным, который не опубликовали. Главный редактор попросил сказочницу заменить слово «водка» на что-нибудь более лояльное к светлому социалистическому строю, но поэтесса покрутив в уме так и эдак, ничего взамен обжигающей гадости не нашла. Бр-р-р!

Ну и ладно. Зато вся родня гордилось нашей Инкой и с нетерпением ждало каждый новый выпуск газеты. А Толян ходил мрачнее тучи:

– Она станет знаменитой и бросит меня! – стонал пацан.

А Инна и правда зазвездилась, она перестала прислушиваться к мыслям и советам кого бы то ни было, и писала, писала, писала. Её произведения становились с каждым днём всё взрослее, острее и саркастичнее, как будто это писал не ребёнок, а сам великий и ужасный злой дух Карачун водил детской нежной рукой.

К концу лета Инна стала выдавать на-гора совсем уж недобрые вирши, где побеждали тёмные силы, и весь мир горел огнём. Главный редактор стал всё чаще и чаще задумываться:

– А не пора ли мне свернуть проект?

– Как же вернуть эту дуру к нормальной жизни? – ломал голову Анатолий.

– Как заставить девчонку снова шнырять ко мне по выходным? – гадала на картах баба Дуся, уже сто раз пожалев, что своим гнилым языком и сбила с панталыку девчонку.

И вот однажды, когда Толян шёл из леса домой с корзинкой, полной белых грибов, на его плечо опустилась костлявая старушечья ладошка…

Что-то надо делать

Парнишка оторопел и чуть было не надул от страха, но его выручили грибы: корзинка выпрыгнула из рук и покатилась, забрав весь детский ужас с собой. Толик медленно повернул голову и с облегчением выдохнул:

– Баба Дуся, вы так без сердца человека оставите! – он тоже не боялся ведьмы, в отличие от других пацанов.

– Ишь ты, выискался тут человек, от горшка два вершка!

Толик обиделся и кинулся подбирать заблудившиеся в траве грибы.

– Да ты это, погоди, не обижайся, – смилостивилась старуха. – Хочешь Инку себе вернуть?

– Хочу! – оживился мальчишка.

– Тогда слухай сюда. Психоз твоя девка от самоварища подхватила.

– От какого самоварища? – не понял Толик.

– А от такого, – ведьма сделала заговорщическое лицо. – От того, который у её деда с бабкой стоит.

– Да ты чё, баб Дусь!

– Ничё. А ты знаешь, как твоей красавице ейный самовар достался?

– Ну знаю, вроде как ей его дед Карачун подарил.

– Вот-вот, злой бог зимы и холода, дух лютых морозов. Он кусочек разума своего гадкого в тот самовар запустил и девке мозги как хочет, так и ворочает!

– Вот те на! – присел на корточки Толик. – И что делать-то теперь?

– А то, надо тебе ту медную посудину у стариков выкрасть и ко мне в дом для обряда отворотного принесть. А потом обратно им снесешь.

Толик почесал затылок:

– А если дед с бабкой обнаружат пропажу?

– Ну и пущай, вернёшь в тот же день. Скажешь, что чай пил у кострища, а тоску по невестушке баранками закусывал.

Малец согласился:

– Ну, это да, ладно, ладно, по рукам!

– Так притащишь до меня беду пузатую?

У Толика не было выбора: девка сходила с ума, а её мамка только и делала, что радовалась. А чему радовалась – непонятно. И её бабка с дедом тоже радовались. Те-то знамо чему: внучка им каждый вечер свои писаные труды читала да чай из расписного самовара пила.

В эту ночь Толян плохо спал: ворочался, мучился, обдумывал воровской план. А ещё его терзала совесть, звала на подвиги отвага, и даже злыдень дядька Карачун прикинулся доброй матушкой, да всё пел, пел и пел ему свои колыбельные песни:

– Спи, сынок, да не злись на Луну. Как вернусь, я тебе снега принесу, и весёлую, весёлую пургу. Моя кроха, не твоя это беда, что весь мир давно сошёл с ума.

Наш Толик – вор

Вынести самовар из избы предков невесты оказалось совсем не сложно. Нужно было лишь дождаться, когда бабушка уйдет в магазин. А дед чем бы ни занимался, только бы не жрал и не гонял чаи, так как все его телодвижения уже давным-давно предсказуемы: либо он в лесу или у моря с бреднем, либо на заднем дворе по хозяйству возится. Так что парадный двор почти всегда пуст, только если бабушка там в цветнике не ковыряется.

Вот дождался Толик благоприятных для себя обстоятельств и быстро прошмыгнул в хату. Он знал: входная дверь никогда не запирается, и лишь в крайних случаях на неё просто вешается замок, но не запирается на ключ, потому как в любой момент могли прийти внучка, невестка или сын.

Молодой воришка пробрался на кухню, схватил со стола огромный самовар и был таков: выбежал он на крылечко, на дорожку, за калитку, на дорогу и в кусты. А в кустах слил из пузатого всю воду и понёс его на холм к дому ведьмы Дуси. Нести даже пустой самовар было тяжко, и Толик просто-напросто его поволок:

– Да что ему будет, жестянке!

Вон и Дуськин дом. Немного отдышавшись и заглянув в щель зелёного забора, мальчик открыл калитку и потянул самоварище к порогу.

– Бум-бум-бум! – стучал металл по крыльцу.

– Тук-тук-тук! – ломился Толик в двери кулаками.

Никто не открывал. Открыл сам. Вошёл. А так как сегодня была среда – приемный день (о чём малец забыл), то в прихожей сидели посетители. Один. Дедок-ходок с больными суставами. Дед вытаращил зенки на расписную посудину и даже хотел было вскочить с лавки, чтоб помочь земляку затащить её внутрь, но тут у него сильно заныли колени и он остался на месте, растирая больные места ладонями и завистливо поглядывая на цветастый антиквариат. Толик справился сам, поставил заговоренного недруга на пол и тоже уселся на лавку.

– Чего болит, сынок? – участливо спросил дедок-ходок.

Парнишка смутился:

– Да так… понос напал. Уже какую неделю мучает.

– О, друг, да у тебя дизентерия, тебе в инфекционное отделение надо бы, а не сюды.

– Сюда мне надо, – нахмурился Толик и подвинулся поближе к уху деда. – У меня ещё и это… муки любовные. Подозрение есть, что девка приворотом меня взяла.

Реакция дедка оказалась неожиданной, он вдруг взбеленился и заорал:

– Ну что ты несёшь, знаю я вашего брата! Токо-токо писюны у сопляков отрастут, так и просятся в бой. А твоя мать, поди не знает, что ты самовар из дома стырил. Нашёл чем со знахаркой расплачиваться!