Убийства от кутюр. Тру-крайм истории из мира высокой моды - Мод Габриэльсон

Именно в 1998 году была выпущена новая версия духов Guerlinade («Герлинад») [31], с нотками ириса и ванили. Эту версию многократно переделывали и доводили, а потом Жан-Поль Герлен, часть его персонала и компания ее секвестрировали. Это произошло за месяц до того, как футбольная команда Франции, которую тренировал Дидье Дешамп, завоевала Кубок мира на домашнем поле. И за два дня до того, как бретонского яхтсмена Эрика Табарли ударом гика во время шторма навсегда сбросила в море его любимая яхта «Пен Дьюик I».

За несколько часов до нападения состоялся праздник по случаю выпуска «Герлинада» в легендарном бутике на Елисейских полях. Это событие, объединившее весь Париж, насчитывало пятьсот приглашенных гостей. Помимо презентации нового аромата в бутике была открыта выставка, посвященная стосемидесятилетию дома Герлен. Успех предприятия измерялся количеством съеденных птифуров, звоном бокалов с шампанским и бесконечными вспышками фотоаппаратов. Фотографы обессмертили появление на празднике людей, которых обычно называют «важными» или «полезными». Среди них Софи Марсо [32] – вдохновительница яркого аромата Champs Elysées («Елисейские поля»), созданного Жан-Полем Герленом в 1996 году, – а также Бернар Арно [33], супружеская пара Жискар д’Эстен [34] и подруга Жан-Поля, бельгийка Десия де Пау.

К половине десятого занавес упал. Жан-Поль и Десия решили наскоро поужинать в кафе Сент-Джеймс на площади Аденауэра, что в шестнадцатом округе, между авеню Фош и воротами Дофины. Кафе представляло собой странный гибрид офиса с шато-отелем или частный клуб с уединенным буколическим приютом.

Жан-Поль Герлен познакомился с Десией де Пау в 1985 году. Оба увлекались верховой ездой и одновременно дрессировкой лошадей. Обоих тренировал наездник Патрик Ле Роллан, который пользовался в своей среде большим уважением. С 1989 года Десия сделалась музой при знаменитом парфюмере. Это она вдохновила его на «Сансару», роскошный, околдовывающий парфюмерный бестселлер с нотками, пришедшими из дальних краев. Незабываемый аромат в кроваво-красном флаконе, с надписью столь же простой, сколь загадочной: «На заре Третьего тысячелетия женщины перевоплощаются в Герлен».

Сразу после десяти вечера пара нырнула в ночь и в черном «Рено Твинго» по 78-му шоссе направилась к Менюлю, к просторным владениям семьи Герлен. Наутро им предстояло встретиться с группой американских журналистов. Пусть журналисты тоже откроют для себя самый последний парфюм дома Герлен.

Здесь, на втором этаже здания в англо-нормандском стиле, у каждого была своя ванная комната и своя спальня. Хозяин дома, любивший почитать на ночь, взял с прикроватного столика роман «Большой Мольн» (Grand Meaulnes) Анри Ален-Фурнье, который он забросил из-за слишком плотного расписания. В ногах кровати, на подстилке из мягкой красной шотландки, лежал йоркширский терьер. А в соседней спальне мадам одну за другой снимала все свои драгоценности.

Они не знали, что в этот момент с десяток человек в перчатках и в капюшонах, вооруженные пистолетами 9-го калибра, духовыми ружьями и даже гранатами, с радиопереговорными устройствами в руках, рассредоточились по границам участка за зарослями лавра, выжидая момент, чтобы ворваться за ограду.

2

– Сядь на диван и успокойся, это ночной рейд, никто не собирается причинить тебе вред. Ты просто должен во всем нас слушаться. Ты ведь служишь у Герлена охранником?

– Да.

– Мы здесь, потому что у твоего хозяина есть наркотик. Ты в курсе?

– Нет.

– И еще деньги, он хранит деньги мафии. Ты что-нибудь об этом знаешь?

– Нет.

– Не ври, иначе будет только хуже.

11 июня 1998 года в половине двенадцатого ночи все началось с этого краткого и лаконичного обмена репликами. В семейные владения Герлен ворвалась вооруженная банда. На участке земли в сотню гектаров стояло много построек – и жилых, и служебных. В тот вечер обитаемыми были три дома: павильон садовой охраны, дом мэтра Патрика Герлена, брата парфюмера, и каркасный дом самого Жан-Поля Герлена, который уже ложился спать. Одетая в спортивные костюмы с темно-синим верхом, где было вышито «Полиция», эта шпана претендовала на принадлежность к элитному подразделению Национальной полиции Франции.

Сначала они ворвались в домик садовника, где тот жил с женой, детьми и собакой. Внутри домика время словно остановилось в семидесятых: пол покрывала сверкающая бежевая плитка, на стенах она была розовая, а легкие фиолетовые шторки с воланами защищали окна от посторонних глаз.

Члены вооруженной «группы захвата», щегольски перекрикиваясь короткими кличками – Джонни, Длинный, Старик, и даже Деголль, – выбили окно в кухне и вбежали в гостиную. Садовник, человек лет сорока, лежал на чистеньком кожаном диванчике и смотрел телепередачу о Кубке мира по футболу. Его отвлекли звон стекла и треск выбитой оконной рамы. Звук зазвонившего телефона помог ему окончательно встряхнуться.

– Ты что, вызвал жандармерию?

– Нет.

– Тогда почему звонит телефон?

– Откуда я знаю…

– А там, в большом доме, – указал ряженый на дом Патрика Герлена, – сколько народу?

– Двое.

– Двое приглашенных?

– Нет.

– Сейчас ты пойдешь с нами туда и придумаешь какой-нибудь предлог, чтобы выманить их из дома. Если они не выйдут, клянусь, я тебя убью.

Так начался захват заложников – даже собаку заперли в машине, – который длился около трех часов. Техника была уже отработана: пока несколько членов шайки выводили и группировали заложников на конном манеже в парке, остальные злоумышленники пробирались в дома, где еще не побывали. Сидящие в автомобилях с погашенными фарами – сером «Ауди» последней модели, R19, еще пахнущем краской, и «Пежо 405», принадлежащем охраннику, – разделились и приступили к осуществлению плана. Зажатый на сиденье с двух сторон двумя бандитами, охранник медленно вел машину к дому Патрика Герлена. Тот жил в доме вместе с супружеской парой из обслуги и их сыном. За долгое время они стали Герлену практически друзьями семьи. Было около половины первого ночи.

Охранник бесшумно вышел из машины, по-прежнему зажатый бандитами с двух сторон. По дороге он придумал, как вывести из дома его обитателей. Он принялся громко стучать в дверь и будить всех под предлогом, что рядом с имением произошла страшная автокатастрофа. Повод был вполне достоин доверия: такое здесь в прошлом уже случалось. Все трое жильцов начали спускаться, чтобы помочь охраннику.

Сценарий потихоньку начал разворачиваться дальше. Один из вооруженных бандитов ворвался в дом, и все трое тут же оказались в заложниках. Тон нападавших сразу сменился, послышались оскорбления и звуки первых затрещин. Одного из заложников выгнали из дома ударами прикладов, чтобы тот не успел нажать тревожную кнопку. Однако тревожная кнопка, как пояснил потом сам Жан-Поль Герлен, «все равно никуда уже не годилась, потому что ею слишком редко пользовались» [35]. А заложник, которого били прикладами, сумел убежать.

Наступил скверный