Андрей Фадеев - Воспоминания

124

Издано особой книгой.

125

Волнение и переполох, так внезапно и беспричинно овладевшие городом, были вызваны распространившимися ложными слухами об обложении города новыми, необычайными налогами, за все без исключения, даже, как выражались туземцы, — за окошку и за кошку. Первое движение проявилось между амкарами и необыкновенно быстро разнеслось по городу. Огромные, тысячные толпы туземцев расхаживали по улицам, собирались на Авлабарском армянском кладбище за Курой, для совещаний, сосредоточивались на площадях, шумели, кричали и грозили. Озлобление их особенно относилось к нескольким лицам, которых они считали виновниками налогов, и к ним они порывались добраться с крайним ожесточением. К одному богатому армянскому купцу и добрались. Он успел скрыться, но бунтовщики ворвались к нему в дом и в дребезги разнесли и истребили все что было в доме. В числе прочих вещей, в доме была богатая библиотека, состоявшая из старых армянских, арабских и других редких книг и рукописей, которые были изорваны в мельчайшие куски и выброшены на улицу. Вся улица, на протяжении многих десятков саженей, была буквально засыпана обрывками и лоскутками страниц из книг, как глубоким слоем снега. У нас до сих пор сбережены несколько лоскутков, поднятых из этой массы изорванной бумаги и пергамента. По слухам, произошло несколько убийств, в том числе убит один служивший в городовом общественном управлении, секретарь Башбуюков. Многие из высших властей, военных и гражданских, пробовали урезонивать, пытались унимать бунтовщиков. Но они никаких резонов не принимали и не унимались. Более других на них подействовал генерал Минквиц; на своих же, из туземцев, бунтовщики не обращали ни малейшего внимания. Генерал-губернатор, председатель Совета, исправлявший должность наместника, князь Григорий Дмитриевич Орбелиани, всячески старался по-грузински образумить, уговорить их, и ревностно взывал к ним: «Не верьте обманщикам, не верьте злоумышленникам, а верьте мне! Я никогда не обманывал вас. Вы знаете, кто я! Знаете весь род мой, знаете и деда, и отца, знаете и меня!» — на это из толпы отвечали ему: «Как же, как же! Знаем хорошо весь род твой!» — И затем следовали весьма нелестные отзывы на счет всего рода, деда, отца и самого князя. Расходившаяся толпа угомонилась только на четвертый день, при появлении войск, вызванных из соседних штаб-квартир.

126

Тогда еще телеграфа между Ленкоранью и Тифлисом не было, Надобно сказать, что незадолго пред тем Рост. Андр. получил от отца своего письмо вполне успокоительное насчет здоровья.

127

От старшей умершей дочери Елены Андреевны Ган.