Сергей Иосифович Гессен - Коллектив авторов

должна представлять, таким образом, «свободный от всяких специальных точек зрения минимум», «область формальных предпосылок эмпирической истины, воплощенной красоты, осуществленного добра и т. д.»[116].

Гессен проводит четкую границу между чисто формальной философией и метафизикой, стремящейся соединиться с действительностью. Значение философии состоит в «разграничении» и «освобождении» различных областей науки друг от друга и отграничении ее от действительности. Метафизика же, в отличие от философии, выявляющей чисто формальные условия возможности различных наук, вращается всегда в сфере бытия имманентного или трансцендентного, совершая тем самым ошибку объединения. Она всегда «неизбежно удваивает проблемы», ищет абсолютного доказательства, по ее представлению, несовершенного доказательства частных наук. Отсюда и конфликты метафизики с частными науками, ибо они вращаются в одной и той же плоскости бытия.

После обоснования неокантианцами принципиального различия между естественными науками и науками историческими с различением их методов и многообразием понятий становится очевидным, что метафизика в области познания пользуется неправильной установкой на единство мышления и бытия, на так называемый Гессеном «метафизический монизм», она «обволакивает» «формальные предпосылки моментами имманентного бытия», и «правомерная в своих границах точка зрения» возводится в предполагаемое единство, в абсолютное бытие, и в этом смысле «метафизика всегда означала какой-нибудь «изм»: материализм, натурализм, идеализм. Философия же как формальная наука о ценностях разграничивает отдельные области науки и «примиряет противоречия», к которым привела метафизика, она снимает проблемы, возникшие от неправильной постановки задачи на бытийное, а не формальное системное единство. В этом заключается «полицейская роль философии», о которой говорит Кант, на которого неоднократно ссылается Гессен: «В этом смысле философия ничего не доказывает, она не дает настоящего “решения”. Предпосылка не разрешает проблемы, а заключает в себе проблему»[117].

Но остается ли что-нибудь на долю метафизики? Для Гессена философия рассматривает «последние понятия», очерчивающие круг доступных философии проблем, они указывают «на недоступную» философии в смысле критического самоограничения область ее исследования. Философским понятиям не соответствует никакая реальность, они только придают философии единство системы, у Канта такими пограничными понятиями были идеи. Далее Гессен очерчивает границы философии, она ищет 1) формальные предпосылки общей значимости культурных ценностей и не решает проблем бытия. Вращаясь в сфере ценностей, 2) она «совершенно не в состоянии» ответить на вопрос, почему сфера культуры исчерпывается четырьмя областями «науки, общественности, искусства, догматической религии», а также 3) как реализуется ценность? Философия только указывает на невозможность достигнуть последнего решения проблем и эмпирического единства. Она только обобщает проблемы, концентрирует их в понятиях различной общности и дает трансцендентально всеобщее, но 4) не дает всеобщность реального целого.

Очертив границы философии и указав на то, что она так же, как и метафизика, не решает последних проблем, Гессен отдает честь решения последних проблем и достижения чаемого единства мистике. Понятие «переживание» он заимствует у Риккерта, который справедливо отмечает, что уже само слово указывает на его связь с жизнью. Риккерт утверждает, что именно философия, как наука, «должна охватить все многообразие культурных благ и понять систему ценностей… Соответственно этому она должна также связать все эти ценности с действительностью…»[118]. Для этого необходимо расширить границы действительности и проникнуть к более глубоким допонятийным структурам, которые находятся в сфере субъективного. Риккерт описывает «субъективный акт оценки», который как предшествующий разделению на «специальные точки зрения» должен быть донаучным и необъективированным понятием. Таким понятием становится «переживание», Риккерт дает его определение и раскрывает его основополагающее значение в донаучном образовании понятий. Данный отрывок раскрывает по сути все содержание концепции неокантианства, представляемой Риккертом: «Уже само слово переживание, как и всякое другое слово на его месте, далеко не точно означает то, что под этим словом подразумевается. Но в целях более резкого отграничения добытых таким путем понятий мы можем построить фикцию: мы можем предположить, что нашему абстрактному миру, разделенному на ценности и действительность, предшествует свободное от всяких понятий, иррациональное (курсив мой. – Ю. М) и безымянное переживание и что от последнего мы переходим к первому. Мы таким образом проникаем за состояние нашего мышления, для которого субъективный акт оценки есть вместе с тем объективированная действительность, и приходим к чему-то, что можно назвать чистым актом переживания. Это слово не обозначает еще, конечно, никакого готового понятия и тем менее истинного бытия, оно есть только первый шаг (Ansatz) к понятию, полуфабрикат, требующий еще дальнейшей обработки. <…> Если же мы при этом будем предполагать понятие ценности и воспользуемся им в целях восполнения данного в акте переживания первого шага к образованию понятий, то мы в таком случае получим уже нечто большее, нежели простое переживание, мы получим тогда особого рода понятие, которое и будет заключать в себе искомое нами единство ценности и оценки. <…>…поскольку мы, исходя из ценности, “истолковываем” (deuten) его в его значении для ценности, т. е. видим в нем субъективное отношение к ней. Так приходим мы к совершенно особому роду образования понятий… не приводящему ни к чистой действительности объектов, ни к чистым ценностям, посредством которого мы и постигаем единство ценностей и действительности»[119]. Таким образом вводится «третий род образования понятий», который раскрывается словом «смысл», означающим «скрытое в акте переживания значение для ценности», а также единство действительности и ценности. Различение Риккертом трех царств (сфер) действительности, ценности и смысла влечет за собой различение и трех методов их постижения: объективирующего описания или объяснения, субъективирующего понимания действительности, и истолкования[120]. Таким образом определяются границы и задача философии, она «может только понять значимость ценностей и истолковать с точки зрения этих ценностей акты переживания – это все, что можно от нее требовать»[121] Риккерт не пользуется понятием метафизики, у него философия объединяет объективную действительность с субъективной ценностью.

Для Гессена философия начинается с факта реализованной ценности, которая представляет собой «иррациональный факт истории, который абсолютно дан, т. е. который можно только пережить, найти, вскрыть»[122]. «Последнее единство» да но лишь в иррациональном, в мистике, которая является отрицанием всякого формального знания, она не имеет формальных предпосылок своего существования и поэтому она находится вне философии, ее невозможно теоретизировать, а, следовательно, замечает Гессен, «ей не соответствует никакого тома философии», связанного с переживанием, она представляет собой общий переплет всей системы. Таким образом, по Гессену, только в мистике решаются те проблемы, которые традиционно считала своими метафизика. «Примирить, объединить оба мира [ценности и бытие] каким-нибудь рациональным доказательством нельзя, так как дуализм обоих миров есть предпосылка философии, как объективной науки. Можно только признать факт реализованной ценности и подвергнуть этот факт тому или иному истолкованию»[123] в значении, данном Риккертом. Толкование относится к