Владимир Сыромятников - 100 рассказов о стыковке

Все?таки первая международная миссия в космосе в середине 1995 года вошла в историю. Она была первой и открывала дорогу другим полетам — мультимиссиям. Каждый из них вносил что?то новое в общую программу, каждый имел свои особенности и проблемы. Стыковка — это всегда событие, и этот лозунг подтвердился с лихвой.

Второй полет STS-74 в конце 1995 года занимал среди них особое положение.

Наш АПАС снова, как и 20 лет назад ЭПАС-75, оправдал возложенные на него надежды: на этот раз он открывал дорогу на продолжение программы, на расширение международной кооперации. Стыковка — это всегда сотрудничество.

Следующий полет запланировали на ноябрь, всего 4 месяца спустя после первого. Его программа и конфигурация оказались существенно сложнее, чем в первом. Поэтому подготовка к нему началась загодя и велась уже в течение длительного времени. Такое усложнение объяснялось тем, что требовалось отодвинуть андрогинный причал станции на каких?то 5 метров. Это позволяло Спейс Шаттлу беспрепятственно стыковаться к орбитальной станции «на боку», без необходимости каждый раз выполнять сложную перестыковку этого модуля на осевой причал, как это делалось в первом полете. Однако для этого требовалось выполнить большой объем работ: подготовить новый стыковочный отсек (СО), модифицировать систему стыковки самого Орбитера, осуществить интеграцию и наземную проверку всей аппаратуры и программного обеспечения.

В начале июня, когда мы еще готовились к первой миссии, во Флориду на мыс отправили летный СО и большое количество испытательной аппаратуры, а с ними еще один модифицированный АПАС для «Атлантиса». Через пару месяцев его требовалось установить на Орбитере вместо того, который готовился к первому полету.

Тогда я вспомнил, как, рекламируя АПАС-89, еще в далеком 1989 году мне приходилось говорить об одном из его существенных достоинств — свободной периферии вокруг стыковочного шпангоута. Там располагались «навесные» элементы — электрические и гидравлические разъемы, автоматически соединявшиеся при стыковке. В 1992 — 1993 годах, формулируя ТЗ на первый полет, НАСА отказалось от всех этих разъемов. Теперь пришло время установить электроразъемы снова. Конструкция позволяла это сделать без существенной переделки АПАСа.

Дело в том, что электрические связи, которые образовывались после стыковки разъемов, потребовались для управления и контроля нового отсека СО, в том числе — одного из двух АПАСов, установленных на этом дополнительном модуле. В рассказе «Мир» — «Шаттл»: обеспечивая многократные полеты» (4.12) были описаны многие детали новой конфигурации. Настоящий рассказ — о заключительном этапе подготовки и самом полете STS-74.

Вслед за «железом» в Америку, на мыс, потянулись специалисты. Туда собралась опытная команда наших испытателей. Эти люди, предназначением которых являлись интегральные испытания ракет и космических аппаратов, привыкли выезжать в дальние длительные командировки, главным образом — на наш полигон Байконур, на Восток. Они знали свое дело и умели организовать работу и обустроить жизнь вдали от дома. Теперь им предстояло поехать на Запад, жить и работать в новых для них условиях, в другом мире, в Новом Свете. Там их ждали свои сложности; на Байконуре жизнь и работу наших командированных обеспечивали многие хозяйственные службы, так называемая экспедиция. Конечно, американцы брали многие заботы на себя. Когда моя группа выезжала на мыс в январе 1995 года, мы обходились малыми силами, без всякой дополнительной поддержки. Испытатели применили более фундаментальный подход.

Выездную команду в КЦК возглавил В. Гаврилов, начальник нашего испытательного отделения. Он умел быстро ориентироваться в обстановке, находить общий язык с разными людьми и эффективно обставлять свои действия.

Ему это очень помогло и в Новом Свете. Американцам тоже нравилась его открытость, простота в обращении. Они так же, как наши товарищи и близкие коллеги, звали его Славой. Короткое звучное имя гораздо больше подходило к американскому образу обращения, тем более что оно хорошо соответствовало образу общения Вячеслава Ивановича. Мне не пришлось побывать в КЦК в течение тех 150 дней, пока СО готовился к полету. Тем не менее могу себе представить, какая обстановка создалась там, вдали от центра.

Всего на мыс уезжали около 70 человек, большую часть составляло ядро испытателей и обслуживающий персонал, шоферы и переводчицы, которые провели там весь срок — подготовительный, рабочий и заключительный периоды. По мере необходимости на помощь основной выездной бригаде призывались специалисты по системам и аппаратуре СО. В их число входили специалисты по системам стыковки модуля, а также двух дополнительных солнечных батарей к нашей МСБ и похожей на нее ДСБ, которым предстояло лететь в космос на Спейс Шаттле. Последнюю уже создала группа специалистов, воспринявших, под руководством А. Маркова, эту тематику у нашего отделения.

СО в целом разрабатывал конструкторский комплекс А. Голландцева, а руководил всеми работами заместитель генерального конструктора И. Ефремов, который много сделал для того, чтобы отсек изготовили и отработали хорошо и вовремя. Планировалось, что Ефремов, как основной технический руководитель, полетит на Мыс, чтобы на важном заключительном этапе завершить непростой проект. Однако ко времени отлета у нас на заводе произошло очередное ЧП: обнаружился провал с изготовлением нового спутника связи «Ямал». Доложили генеральному, тот, как полагается, устроил разнос. В качестве одного из мероприятий Ефремова не пустили за океан, хотя до Ямала было еще ох как далеко.

Надо мной тоже посмеивались как доброжелатели, так и злопыхатели: как же так, с твоими двумя АПАСами больше хлопот, чем со всеми остальными системами СО, а от вас там только два человека. Я отмалчивался или отшучивался, хотя было обидно за своих людей, которым тоже не помешало бы съездить и поработать в новой обстановке и условиях, повидать Новый Свет и себя показать: они ведь были ничем не хуже других, может быть, даже лучше.

Тем не менее мы успешно справились с еще одной сложной задачей, в очередной раз — малыми силами. Два АПАСа на стыковочном отсеке с авионикой внутри него, соединенные паутиной внутренних и наружных кабелей, еще один модифицированный АПАС на самом Спейс Шаттле вместе с измененной системой управления и, наконец, солнечная батарея — последняя наша МСБ, все было подготовлено и испытано, сначала автономно, по отдельности, а в заключение в окончательной собранной конфигурации.

Начиная с первого «Салюта», постепенно, в течение почти трех десятилетий вырабатывалась методика испытаний орбитальных станций с изменяемой, постепенно наращиваемой в космосе конфигурацией. В процессе стыковки кораблей и модулей происходило соединение дополнительных электрических связей между различными системами и подсистемами, которые из?за большого количества сложной структуры стали называть орбитальным комплексом. Отдельные части этого комплекса соединялись между собой как раз при помощи электрических разъемов, устанавливаемых на стыковочных агрегатах. Одно из основных положений методики наземных испытаний заключалось в том, чтобы проверить работу всех электрических систем и аппаратуры во всех различных вариантах, конфигурациих, которые затем реализовывались в космосе. Сделать это, провести все испытания в полном объеме было совсем непросто: чаще всего полностью состыковать на Земле орбитальный комплекс было просто невозможно; отдельные части комплекса изготавливались и даже проектировались в разные времена, измерявшиеся годами.