Ланкастеры и Йорки. Война Алой и Белой розы - Элисон Уэйр

проявлял подчеркнутую снисходительность к представителям мелкопоместного дворянства, которые сражались за его врагов, стремясь призвать к ответу лишь вельмож, но Джон Пастон не знал этого. Две недели он прятался, пока у него не кончились деньги. Не в силах получить никаких ссуд, он написал матери, прося прислать ему денег, чтобы оплатить «лекарскую помощь и снадобья, а также вознаградить тех, кто содержал меня и привез в Лондон, и каковые услуги, считая со Светлого воскресенья, обошлись мне в пять фунтов, и теперь у меня нет денег ни на еду, ни на питье, ни на одежду, ни на лекаря». В конце концов Джону Пастону удалось получить королевское помилование, как и его младшему брату, также сражавшемуся за Уорика.

Битва длилась два-три часа и завершилась к восьми часам, до того, как рассеялся утренний туман. Суеверные солдаты в рядах Ланкастеров решили, что Эдуард повелел какому-то монаху наколдовать туман, дабы привести их в смятение. Теперь король позволил своим людям немного отдохнуть и утолить голод, а потом приказал им захватить пушки Уорика, собрал свое войско и двинулся обратно в Лондон.

Пока бушевала битва, в Лондон то и дело прибегали «очевидцы» с криками, что король и его братья наголову разбиты Уориком и погибли. Никто не знал, правда ли это, пока в столицу стремительно не прискакал вестник Эдуарда и галопом не пронесся по улицам, торжествующе размахивая латной перчаткой Эдуарда в знак его полной победы, а затем повез эту перчатку королеве. После полудня король и сам вступил в Лондон в сопровождении Кларенса и Глостера и целой свиты вельмож. Как гласит «История прибытия», он был встречен «с радостью и ликованием». К вечеру Генрих VI был вновь заточен в Тауэр, где четыре дня спустя ему составил компанию коварный архиепископ Невилл. Впрочем, Невиллу король обещал «сохранить жизнь и обеспечить безопасность».

Тела Уорика и Монтегю были привезены в Лондон к десяти утра в Светлый понедельник и выставлены на всеобщее обозрение обнаженными, в одних набедренных повязках, в общем открытом гробу в соборе Святого Павла, где пролежали три дня, «дабы народ не был обманут лживыми, возмутительными слухами», что Уорик еще жив, каковые слухи уже начали распространять его приверженцы. После этого тела Уорика и Монтегю были доставлены в августинское аббатство Бишем в графстве Беркшир, основанное в XIV веке Уильямом де Монтегю, графом Солсбери, и предназначавшееся в качестве усыпальницы его потомкам. Здесь, рядом с четырьмя прежними графами Солсбери, и были погребены Уорик и Монтегю. Их могилы давным-давно исчезли. Аббатство Бишем было упразднено во время Реформации, а место, на котором оно располагалось, занимает сейчас современный досуговый центр.

Впрочем, несмотря на ликование в Лондоне, Эдуард IV осознавал, что борьба не завершена и что ему нужно набрать еще более крупное войско, ведь угроза, которую представляли на западе королева Маргарита и принц Эдвард Ланкастерский, существовала по-прежнему.

26. В Тьюксбери и в Тауэр

Анна, графиня Уорик, направлялась в Дорсет, надеясь встретиться с королевой Маргаритой и ее войсками. Однако по пути до нее дошли слухи о битве при Барнете, а потом и горестная весть о гибели мужа. Опасаясь, что на нее обрушится месть короля Эдуарда, графиня бросилась через Нью-Форест искать убежища в цистерцианском аббатстве в Бьюли. Там ей суждено было пробыть более года, пока Глостер, который убедил короля официально объявить ее умершей и передать ему половину ее земель, не поселил ее, по словам Джона Роуза, как пленницу в своей резиденции в Мидлеме.

В Светлый понедельник королева Маргарита и ее спутники поскакали в бенедиктинское аббатство в Серне, что в Дорсете, где им предстояло пробыть следующие десять дней. Аббат Роджер Бейминстер оказал королеве теплый прием и предоставил в ее распоряжение гостевой дом аббатства, развалины которого можно увидеть и сегодня. Вскоре к Маргарите присоединились Пембрук, Девон и братья Бофорт, Сомерсет и его младший брат, сэр Джон, который принес весть о поражении и гибели Уорика при Барнете. От потрясения она лишилась чувств. Эдвард Холл сообщает, что, когда она пришла в себя и к ней вернулся дар речи, она «принялась сетовать на бедственные времена, в которые ей довелось жить, и стала упрекать себя за все предпринятые ею мучительные усилия, обернувшиеся для нее несчастьями и горестями, и объявила, что предпочла бы скорее умереть, чем жить дальше, испытывая непрерывные страдания». Более всего заботила ее теперь безопасность принца, и она «стала горячо умолять» лордов сделать все, что в их силах, чтобы эту безопасность обеспечить. По ее мнению, ничего хорошего не могло произойти от вооруженного столкновения с королем Эдуардом, и поэтому лучше было бы ей с принцем вернуться во Францию «и пребывать там, пока Господь не ниспошлет ей свое благоволение». Тем не менее лорды убедили ее не покидать Англию и продолжать избранный ранее курс. Поражение Уорика действительно стало для Ланкастеров ударом, но лорды были уверены, что остается немало англичан, не только готовых, но даже стремящихся сражаться за дело Ланкастеров. Если она будет действовать разумно, то сможет рекрутировать этих людей в свое войско и помериться силой с королем Эдуардом, навязав ему последнее сражение.

Несколько успокоившись, она, вероятно, осознала, что смерть Уорика – на самом деле не такая уж большая трагедия. Свой союз они заключили в лучшем случае неохотно, поневоле, под давлением обстоятельств, и теперь, если ее войско восторжествует, дом Ланкастеров сможет править беспрепятственно, избавленный от необходимости оглядываться на Уорика и учитывать его интересы.

Согласно хронисту династии Тюдоров Эдварду Холлу, ланкастерские лорды сказали Маргарите, что «они и так уже располагают значительными силами и уверены, что, воодушевленные присутствием ее величества и принца, вскоре смогут призвать все северные и западные графства под знамена с алой розой». Королева и принц разослали призывы к оружию своим сторонникам, в течение следующих дней в Серн прибыли еще несколько ланкастерских пэров со своими свитами, и появление их ободрило Маргариту. Вскоре она обрела свою прежнюю энергию и стала смотреть на исход своего предприятия более оптимистично. А жители Дорсета, Сомерсета и Уилтшира все приходили и приходили, вливаясь в ее растущее и растущее войско.

Теперь Сомерсет, сэр Джон Бофорт, Девон, Уэнлок и Лэнгстрозер провели военный совет, обсуждая, должна ли армия королевы стремительно двинуться по западному побережью, возможно через Бристоль, Глостер и Честер, и так достичь тех частей Ланкашира, где они могли бы набрать большой отряд лучников. Маргарита и ее сторонники были уверены, что в этих краях, более, чем где бы то ни было, лорды