Юрий Емельянов - Троцкий. Мифы и личность

Использовалась и другая краткая записка Ленина, продиктованная Володичевой: «Владимир Ильич просил добавить для Вашего сведения, что т. Каменев едет в Грузию в среду, и Вл. Ил. просит узнать, не желаете ли Вы туда послать что-либо от себя». Произвольно истолковывая содержание этой записки, Троцкий позже утверждал, что в начале марта 1923 года «триумвират» был разбит, а Сталин побежден.

Там, где документальных свидетельств у Троцкого не хватало, он прибегал к фантазии. Он уверял, что Каменев пришел к Троцкому 6 марта, «готовый сдаться на милость победителя». Верить этим утверждениям Троцкого нет никаких оснований, как и тому, что Ленин был готов понизить Сталина и Дзержинского в должности и исключить Орджоникидзе из партии. В своих воспоминаниях Троцкий сообщал, что решил великодушно простить всех троих, хотя Ленин предупреждал его против «гнилого компромисса». Троцкий утверждал, что накануне XII съезда члены Политбюро пресмыкались перед ним и Сталин лично предлагал ему выступить с политотчетом ЦК перед съездом.

Факты же свидетельствуют о том, что никакой «победы» Троцкого над членами Политбюро одержано не было. Тон и содержание письма от 22 марта 1923 года, которое Зиновьев, Сталин, Каменев, Томский и Рыков направили членам ЦК, убедительно свидетельствовали о том, что члены политбюро не только не пресмыкались перед Троцким, а не скрывали своего негодования против него. В письме излагалась история двухлетней борьбы членов Политбюро против Троцкого: «Уже не месяц и не два, а, пожалуй, года два продолжается такое отношение т. Троцкого к Политбюро. Не раз и не два мы выслушивали такие огульные отрицательные характеристики работы Политбюро и в те времена, когда эти работы происходили под председательством Владимира Ильича».

В письме напоминалось, что члены Политбюро «поддерживали в свое время предложение т. Ленина назначить т. Троцкого одним из замов Предсовнаркома, что было, к сожалению, отвергнуто т. Троцким. С этой же целью отдельные из нас вносили предложения дать возможность т. Троцкому выбрать для себя ту или иную крупную отрасль хозяйственной работы, что мы поддерживаем и сейчас».

Особое внимание в письме было обращено на невнимание Троцкого в своих «тезисах по промышленности» к вопросам союза с крестьянством: «В трактовке т. Троцкого этого вопроса (тезисы перерабатывались т. Троцким несколько раз, но в данном отношении он все время оставался верен своей ошибке) получается совершенно определенная политическая ошибка: нарушение перспективы, недооценка роли крестьянства. Ошибка вопиющая, ошибка, идущая вразрез с традициями большевизма, ошибка, чреватая громадными последствиями».

В дальнейшем политбюро еще резче требовало от Троцкого изменения текста тезисов. В телеграмме 4 апреля Сталина Троцкому, который находился в это время в Харькове, говорилось: «Мне кажется, что Вы не выполнили постановления Пленума о поправке по крестьянскому вопросу. Принятая Пленумом поправка по крестьянскому вопросу не только не включена в тезисы текстуально, но получила в новом тексте тезисов совершенно иной смысл. Между тем Пленумом поправка проголосована и утверждена и Вам поручено лишь согласование текста поправки с основным текстом тезисов… Прошу Вашего отзыва для доклада завтрашнему заседанию Политбюро ЦК». Содержание и тон этих заявлений никак не соответствуют утверждению Троцкого о его «победе» над членами Политбюро и его великодушном прощении «побежденных».

Вероятно, тон письма политбюро от 22 марта стал резче, чем прежние заявления в адрес Троцкого, в силу того, что 16 марта у Ленина случился третий и самый сильный приступ болезни: он оказался парализован и лишился речи. Присутствие Ленина, который не только в своем неотправленном письме к съезду, но и в личных беседах выступал за осторожность в отношении Троцкого, в определенной степени сдерживало резкость выступлений остальных членов политбюро. Члены политбюро, которые постоянно опирались на авторитет Ленина, могли расценить пренебрежение Троцкого к решениям февральского пленума ЦК и их просьбам как свидетельство его полного неподчинения руководству партии. Опасения, что разногласия в руководстве партии могут привести к ее расколу, которые выражал Ленин, разделяли и другие члены политбюро. Это заставляло их не предавать широкой огласке существовавшие противоречия.

Разногласия, разъединившие политбюро, не были вынесены на XII съезд. Как и два года назад, В.В. Косиор поставил вопрос о дискриминации сторонников Троцкого: «Десятки наших товарищей стоят вне партийной работы не потому, что они худые организаторы, не потому, что они плохие коммунисты, но исключительно потому, что в различное время и по различным поводам они участвовали в тех или иных группировках, что они принимали участие в дискуссиях против официальной линии, которая проводилась Центральным Комитетом». В своем выступлении Косиор далее заявлял о том, что «такого рода отчет… можно было бы начать с т. Троцкого, такого рода отчет можно было бы закончить т. Шляпниковым и другими членами «рабочей оппозиции». Эта фраза была исключена из официального текста стенограммы.

Отвечая Косиору, Сталин заявил: «Я должен опровергнуть это обвинение… Разве можно серьезно говорить о том, что т. Троцкий без работы? Руководить этакой махиной, как наша армия и наш флот, разве это мало? Разве это безработица? Допустим, что для такого крупного работника, как т. Троцкий, этого мало, но я должен указать на некоторые факты, которые говорят о том, что сам т. Троцкий, видимо, не намерен, не чувствует тяги к другой, более сложной работе».

Рассказав об отказах Троцкого стать замом Ленина в сентябре 1922-го и в январе 1923 года, Сталин заметил: «Мы еще раз получили категорический ответ с мотивировкой о том, что назначить его, Троцкого, замом – значит ликвидировать его как советского работника. Конечно, товарищи, это дело вкуса. Я не думаю, чтобы тт. Рыков, Цюрупа, Каменев, став замом, ликвидировали бы себя как советских работников, но т. Троцкий думает иначе, и уж, во всяком случае, тут ЦК, товарищи, ни при чем. Очевидно, у т. Троцкого есть какой-то мотив, какое-то соображение, какая-то причина, которая не дает ему взять, кроме военной, еще другую, более сложную работу». Эта часть выступления Сталина также не вошла в официальную стенограмму съезда. Хотя Троцкий не объяснил на съезде, какое «соображение», какая «причина» и какой «мотив» не позволяют ему взять другую работу, он дал понять, что ему есть что сказать, ограничившись замечанием, что «съезд – это не то место… где такого рода инциденты разбираются».

В то же время своим докладом о промышленности Троцкий продемонстрировал, что способен выполнять и «другую сложную работу», кроме военной. В этом докладе Троцкий особо остановился на острой проблеме экономики – нараставшем разрыве в ценах на промышленную и сельскохозяйственную продукцию. (Демонстрируя диаграмму, иллюстрирующую динамику этих цен, Троцкий заметил: «Вот какая получилась раскаряка, или ножницы!» Это яркое выражение привилось и с тех пор вошло в постоянный лексикон советской жизни.)