Борис Соколов - Рокоссовский

Сталина могла особо беспокоить возможная высадка союзников в Померании, которая согласно договоренности, достигнутой в Ялте, должна была быть передана Польше. При некоторой фантазии, которой Сталин, безусловно, обладал, можно было представить себе высадку здесь вместе с англо-американскими войсками дивизий польской армии Андерса, переезд в Гданьск польского правительства из Лондона и создание в Польше так пугавшего Сталина двоевластия.

В конце февраля 1945 года жена Рокоссовского Юлия Петровна навестила в Варшаве его сестру Хелену, специально приехав из Бродницы, где размещался тогда штаб 2-го Белорусского фронта. Она передала ей письмо брата от 22 февраля 1945 года. Константин сообщил о смерти их сестры Марии в 1915 или 1916 году в эвакуации в России и настоятельно просил, чтобы Хелена без промедления приехала к нему. И вот Хелена и Константин встретились после тридцатилетней разлуки. Долго говорили о жизни, о судьбе родных и знакомых. Затем Хелена вернулась в Варшаву. Она присутствовала на встрече Рокоссовского с фельдмаршалом Монтгомери и на Параде Победы в Москве. Тогда на приеме в Кремле Рокоссовский представил Хелену Сталину. Впоследствии она вспоминала, что брат, осыпаемый орденами и другими отличиями, всегда испытывал от почестей дискомфорт. Лучше всего он себя чувствовал среди боевых друзей и у семейного очага.

С помощью 1-го Белорусского фронта армии Рокоссовского довольно быстро разбили Померанскую группировку противника и блокировали гарнизоны Данцига и Гдыни. Константин Константинович вспоминал: «Было ясно, что немецко-фашистское командование постарается использовать свою восточно-померанскую группировку, чтобы дать решительный бой советским войскам и этим задержать их продвижение к Берлину. Нам уже было известно, что фашистское руководство, сосредоточивая усилия своих войск против Красной Армии, преднамеренно ослабляет свой западный фронт и уже ищет пути для сговора с правительствами США и Англии о заключении сепаратного мира.

Обстановка настоятельно требовала от нас ускорить разгром гитлеровцев в Восточной Померании, чтобы освободить как можно больше сил для решающего удара на берлинском направлении. Вот почему Ставка нацеливала против восточно-померанской вражеской группировки усилия сразу двух фронтов. По ее указанию 2-й и 1-й Белорусские фронты должны были наступать смежными флангами на север, нанося удар в общем направлении на Кольберг (Колобжег). Разграничительная линия между фронтами — Линде, Ной-Штеттин, Кольберг. После рассечения вражеской группировки войска 2-го Белорусского фронта ликвидируют восточную ее часть, овладевают городами Данциг (Гданьск) и Гдыней с выходом к Данцигской бухте, а войска 1-го Белорусского фронта уничтожают врага в западной части Померании, продвигаясь к реке Одер».

Здесь Рокоссовский, как кажется, намекал на то, что именно опасения, что Германия заключит сепаратный мир с Англией и США или капитулирует перед западными союзниками в одностороннем порядке, и заставили советское руководство, то есть Сталина, отложить взятие Берлина и сперва провести Восточно-Померанскую операцию. Об этом же пишут А. С. Завьялов и Т. Е. Калядин: «Следует указать, что, сосредоточивая усилия своих войск против Советской Армии, фашистское руководство Германии преднамеренно ослабляло свои силы на Западном фронте и уже искало пути для сговора с правительствами США и Англии о заключении сепаратного мира. Таким образом, складывавшаяся обстановка требовала ускорения разгрома противника в Восточной Померании. Покончить в кратчайший срок с восточно-померанской группировкой врага и высвободить как можно больше сил для нанесения решающего удара на Берлинском направлении — такова была ближайшая и неотложная задача наших войск, действовавших в Восточной Померании».

Константин Константинович вспоминал:

«Отходящему противнику все же удалось занять заблаговременно подготовленный Гдыньско-Данцигский укрепленный район. Ему помогли условия местности и весенняя распутица. Отступая, гитлеровцы разрушали и минировали дороги, спустив плотины, затопляли целые районы. И страшно нам мешали беженцы. Геббельсовская пропаганда вбила в головы немцев столько клеветы о советских войсках, что люди в ужасе покидали насиженные места, лишь заслышав о нашем приближении. Захватив с собой домашний скарб, они целыми семьями бежали куда глаза глядят. Шоссе и проселки были забиты обезумевшими людьми. Одни бежали на запад, другие на восток. К тому же дороги были загромождены брошенным гитлеровцами военным имуществом. Войска с огромным трудом прокладывали себе путь…»

28 марта войска Рокоссовского, на время проведения Восточно-Померанской операции 1-й гвардейской танковой армией, заняли Гдыню, а 30 марта — Данциг (Гданьск). Остатки немецкого гарнизона укрылись в заболоченном устье Вислы. Теперь 2-му Белорусскому фронту предстояло в ходе Берлинской операции форсировать Одер в его нижнем течении и наступать далее к Эльбе навстречу британским войскам.

6 апреля 1945 года Рокоссовский последний раз до капитуляции Германии побывал на приеме у Сталина. Вместе с ним в кремлевском кабинете присутствовали Антонов, Штеменко и Булганин. На этот раз Иосиф Виссарионович предпочел принимать командующих фронтами, участвующими в Берлинской операции, порознь. 3 апреля у него побывали Жуков и Конев. Может быть, принимая Константина Константиновича отдельно от командующих теми фронтами, которым предстояло непосредственно брать Берлин, Иосиф Виссарионович стремился подчеркнуть свое особое внимание к Рокоссовскому, а заодно и подсластить пилюлю, подчеркнув, что наступление 2-го Белорусского фронта столь же важно, как и наступление 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов.

6 апреля 1945 года Ставкой Верховного главнокомандования 2-му Белорусскому фронту Рокоссовского была поставлена задача:

«Подготовить и провести наступательную операцию с целью форсировать р. Одер, разгромить Штеттинскую группировку противника и не позднее 12–15 дня операции овладеть рубежом: Анклам, Деммин, Мальхин, Варен, Притцвальк, Виттенберге». Главный удар предписывалось наносить силами трех общевойсковых армий с двумя танковыми и одним мехкорпусом из района севернее Шведт в общем направлении на Штрелитц. Ставка также требовала на участке прорыва с помощью трех артиллерийских дивизий создать плотность не менее 150 стволов калибра от 76 миллиметров и выше на один километр фронта прорыва. При благоприятных условиях следовало использовать успех войск 1-го Белорусского фронта для свертывания обороны противника по р. Одер. При этом часть сил Рокоссовского должна была действовать из-за правого крыла 1-го Белорусского фронта. Время перехода в наступление директивой не определялось из соображений секретности. Указывалось только, что «начало операции согласно полученным Вами лично указаниям».