Непрожитые жизни. Патологоанатом о своих буднях в детском отделении - Татьяна Александровна Хитрова

в первую неделю было повышенное внимание, почти каждый заглянул в кабинет поздороваться, ведь много лет до этого состав патолого-анатомического отделения вообще не менялся. Коллеги пришли сюда работать и остались на десятилетия. На общих празднованиях все тепло общаются между собой, подшучивают друг над другом и в целом знают чуть больше, чем просто имя и должность. Никогда не думала, что смогу воспринимать стены морга так тепло. Да, здесь много горя, но много и жизни.

В 14:30 приносят новую историю и погибший внутриутробно плод. В наше отделение поступают все, от 0 до 18 лет, но чаще всего мы сталкиваемся именно с антенатальной гибелью – то есть той, что возникает с момента зачатия и до рождения. Или мертворождения. Все лаборантки уже ушли домой, до конца моего рабочего дня остается всего полчаса, а вскрытия всех, кого приносят позже 13:30, обычно осуществляют только на следующий день. Заниматься исследованием должен уже кто-то из коллег, но иногда я прошу давать мне больше работы, чтобы набраться опыта.

Я беру историю и начинаю просматривать данные. История ведения беременности и родов зачастую дает много подсказок, если знать, на что обращать внимание. Нужно не просто скользить взглядом по строчкам, а анализировать каждую «улику». Возраст – дебют различных заболеваний приходится на разные декады, соответственно, можем что-либо исключить, либо, наоборот, предположить.

Ненавижу термин «старородящая», который отдает лютой мизогинией и даже близко не похож на что-то этичное. Сейчас все чаще говорят «первородящая старшего возраста», что звучит более корректно по отношению к женщинам.

Роды – одноплодные или многоплодные, срок беременности – все играет большую роль. Особое внимание уделяю изучению того, от какой по счету беременности и родов этот мертворожденный. Обычно в истории римскими цифрами пишут порядок беременности, а рядом – чем она закончилась. Например: I – роды, II – выкидыш, III – к/с (кесарево сечение). Цифры больше V я не видела никогда, но тут, наткнувшись на странную строчку, сначала не поверила своим глазам. В истории было указано: I – роды, II – выкидыш, III–XII – медицинские аборты, XIII – дихориальная диамниотическая беременность.

Хорион – это ворсинчатая оболочка оплодотворенной яйцеклетки, которая на 16-й неделе трансформируется в плаценту, а амнион – плодная оболочка, которая формирует плодный пузырь, заполненный амниотическими, или околоплодными, водами. У меня в одной из тетрадок даже хранился рисунок Санни, которая объясняла послойно, где и как располагаются клетки и на что обращать внимание, когда мы под микроскопом рассматриваем оболочки плода.

Когда возникает многоплодная беременность, а это развитие в полости матки двух и более плодов, то у них может быть разное количество этих самых пузырей и плацент. Если беременность монохориальная, значит, одна плацента работает за двоих (но пуповина у каждого плода своя). Такое строение может закончиться фето-фетальным синдромом, когда один плод становится донором для другого. Без лечения этот синдром приводит почти к 100 %-ной летальности одного или обоих плодов. На известной картине De Wikkellkinderen («Дети в пеленках») 1617 года зафиксировано, возможно впервые, наглядное изображение детей с этим синдромом.

Дихориальная двойня означает, что у каждого плода имеется своя плацента. При моноамниотической двойне плоды живут в одном околоплодном пузыре, что существенно увеличивает риск перекрута или обвития пуповины.

Я откладываю историю и тру лицо ладонями. Встаю выпить воды и размять спину. В моей голове хранится столько знаний о различных патологиях, что, если в моем окружении у кого-то рождается здоровый ребенок, я воспринимаю это как чудо, а не как данность. Еще раз перечитываю строчку, шокировавшую меня: III–XII – медицинские аборты. Девять! Целых девять медицинских абортов. Для меня было удивительным, что в XXI веке при таком огромном количестве выбора средств контрацепции, которые предупреждают нежелательную беременность, кто-то еще делает аборты. Причем не один-два – в жизни все может случиться, – а девять! Вспоминаю, как нам рассказали случай в отделении, который навсегда отбил у меня охоту экспериментировать с удачей. Пара, имеющая трех взрослых детей, решила, что мужу стоит сделать вазэктомию – это перевязка семявыносящих протоков (яички, мошонка, половой член – все при этом остается на месте, а операция обратима и никак не влияет на эрекцию), а жене – перевязку маточных труб (которая необратима, и женщина становится бесплодной), чтобы больше не предохраняться. По индексу Перля, а это показатель эффективности предохранения от нежелательной беременности, эти оба способа стоят в лидирующей тройке самых лучших. В итоге через год у 45-летней женщины родился еще один ребенок. Нет, измены не было, и ДНК-тест это подтвердил. Просто они «удачно» попали в те самые 0,15 %, у которых эти способы не сработали.

Под цифрой II в истории стоит «выкидыш». Выкидышем, или самопроизвольным абортом, называют акушерскую патологию, когда из-за каких-то внешних или внутренних причин вынашивание плода прекращается в те моменты, когда еще он не способен к самостоятельному выживанию. Ранними выкидышами называют патологию до 12 недель, поздними – до 22 недель. Я смотрю на часы – конец рабочего дня, пора собираться домой.

Сегодняшняя история болезни напомнила мне, как в возрасте 23 лет ребенка на раннем сроке потеряла моя подруга. Первая и очень желанная беременность, они с мужем тщательно готовились к ней, сдавая все возможные анализы, читая руководства для будущих родителей и полностью поменяв свой образ жизни, отказавшись от вредных привычек и занявшись спортом и правильным питанием. Даже звали меня крестной, хотя уже на тот момент я больше придерживалась агностического атеизма, поэтому сразу отказалась, сказав, что мне не нужны «церковные подкрепления», чтобы стать любящей тетей, которая будет баловать своих названных племяшек. В один момент у Светы на уроке арт-терапии, где она расслаблялась, рисуя гнездо с птенцами, закружилась голова, начались резкие тянущие боли в области малого таза и пошла кровь. Ей успели вызвать скорую до потери сознания. Но очнулась она уже после того, как все случилось. Плод погиб, и вместе с ним, казалось, умерла какая-то часть внутри нее. Из улыбчивой и жизнерадостной девушки она в один момент превратилась в свой бесцветный отголосок. Я приехала в больницу поддержать подругу с букетом ее любимых хризантем. Павел, ее муж, постоянно был рядом с ней – грустный, но сдержанный в проявлении своих эмоций. Когда я появилась в палате, он кивнул мне и вышел, сказав, что ему необходимо вернуться на работу. Света просто молча смотрела на меня невидящим взглядом, одной рукой держась за крестик на груди. Положив цветы на тумбочку, я села на кровать и молча взяла подругу за руку.