Изамбард Кингдом Брюнель - L. T. C. Rolt

своем личном дневнике впечатления о своих приключениях в водолазном колоколе и об этом первом опасном путешествии по затопленному туннелю:

Какой сон представляется мне сейчас! Спускаюсь в водолазном колоколе, нахожу и осматриваю отверстие! Стою на углу дома № 12! Новизна этого дела, волнение от случайного риска, сопутствующего нашим подводным (водным) экскурсиям, толпы лодок, наблюдавших за нашими работами, - все это забавляло, - тревожное наблюдение за шахтой - видеть ее полной воды, поднимающейся и опускающейся с приливом с самой провоцирующей регулярностью - наконец, с помощью мешков с глиной, глины и гравия, ощутимая разница. Затем мы начали откачивать воду, наконец добравшись до венца арки - какие ощущения! ...

Я должен сделать несколько небольших зарисовок индийскими чернилами наших лодочных экскурсий к рамам: низкий, темный, мрачный, холодный свод; куча земли почти до самого венца, скрывающая рамы и делающая совершенно неопределенным их состояние и возможное развитие событий; полый шум воды; полная темнота вокруг, отчетливо ощущаемая при мерцающем свете свечи или двух свечей, которые мы несли сами; Ползем по земляному валу, в конце темное углубление - совсем темное - из него хлещет вода в таких количествах, что неясно, надежна ли земля; наконец, добираемся до рам - захлебнулись до средней перекладины верхнего ящика - рамы явно сильно накренились назад и вбок - шесты в разных направлениях, мешки и долотообразные стержни торчат во все стороны; добираемся до № 12, мешки, очевидно, без опоры, а мешки - без опоры. 12, мешки, очевидно, без опоры и вросшие в раму, ежеминутно грозят закрыться внутри кирпичной кладки. Все мешки - пещера, огромная, неправильной формы с водой - из нее идет катаракта - свечи гаснут...

Пока шли все эти опасные работы, беспокойство Марка не уменьшалось из-за того, что именитые гости по-прежнему настаивали на осмотре работ, невзирая на опасность. Одним из них был Чарльз Бонапарт, а среди его сопровождающих - сэр Родерик Мерчисон, геолог, который оставил забавный отчет о впечатлениях партии, который интересно сопоставить с описанием Брунеля. Первая операция, которой мы подверглись, - пишет он,

(который я больше никогда не повторял) было спуститься в водолазном колоколе в углубление, через которое впадала Темза. Бакленд и Фезерстоунхоу, вызвавшиеся первыми, вышли с такими красными лицами и такими пристальными глазами, что я не почувствовал большой склонности последовать их примеру, тем более что Чарльз Бонапарт очень хотел избежать дилеммы, оправдываясь тем, что его семья очень короткошеяя, подвержена апоплексии и т. д.; но не стоит показывать белое перо; я залез в воду и побудил его последовать за мной. Эффект, как я и ожидал, был очень гнетущим, а на дне мы увидели лишь грязный гравий и ил, из которого я поднял осколок одной из бутылок с чернилами Ханта. Вскоре мы натянули веревку и с удовольствием вдохнули свежий воздух.

Первая глупость, однако, была превзойдена следующей. Мы спустились в шахту на южном берегу и вместе с молодым Брюнелем сели в пунт, которым он должен был управлять в туннеле, пока мы не достигнем ремонтного щита. В туннеле оставалось еще около одиннадцати футов воды, и над нашими головами было достаточно места, чтобы Брюнель мог встать и ударить когтями по потолку и бокам, чтобы подтолкнуть нас. По мере того как мы продвигались вперед, он воскликнул: "Итак, джентльмены, если случайно произойдет прилив воды, я переверну пунт, чтобы вас не прижало к крыше, и тогда нас вынесет наружу и вверх по шахте! На это К. Бонапарт заметил: "Но я не умею плавать!" И как только он произнес эти слова, Брюнель, небрежно покачиваясь справа налево, упал за борт, и погасли свечи, которыми он освещал место. Приняв это за sauve qui peut, толстяк К.Б., в то время напоминавший Наполеона на острове Святой Елены, уже собирался броситься за ним, но я удержал его, и при тусклом свете из входа мы обнаружили молодого Брюнеля, который плавал как рыба, на другой стороне пунта, и вскоре подняли его на борт. Мы, конечно, потребовали немедленного отступления, ибо более безрассудного и нелепого риска для жизни и быть не могло, поскольку как раз в этот момент решался вопрос, будет ли Темза продолжать наступление или нет.

Подобный подвиг десять дней спустя закончился трагедией. Два директора "Тоннельной компании", Мартин и Харрис, настояли на том, чтобы осмотреть работы тем же способом. Их сопровождали помощник Брюнеля, Грэтт, и два шахтера, Даулинг и Ричардсон. Они достигли глубокой воды, когда Мартин по глупости встал, ударился головой о крышу туннеля и упал назад, опрокинув пунт. Единственными пловцами в партии были Грейват и Даулинг, которым удалось вернуться и поймать другую лодку. Они обнаружили двух директоров, цеплявшихся за цоколь одной из боковых арок между туннелями-близнецами, но Ричардсона не было видно, и его тело впоследствии извлекли волоком. Он стал первым, кто случайно погиб в туннеле. К чести Марка и Изамбарда, они согласились на такие подвиги только по принуждению.

Работа по откачке воды из нижней части туннеля и очистке рам от ила была огромной, а поскольку она велась под постоянной угрозой нового затопления, нервы у людей были на пределе: они прислушивались или вглядывались в темноту в постоянном страхе перед внезапным ревом и блеском падающей воды. Однажды июльской ночью человек по фамилии Роджерс дежурил на шахте, а Фицджеральд, бригадир каменщиков, исполнял обязанности ночного сторожа в рамах. Внезапно раздался крик: "Клинки, глина, пакля! - Все лица на подходе - все на подходе!", и перепуганный Роджерс бросился вниз по туннелю, чтобы найти Фицджеральда, крепко спящего на подстилке из соломы на сцене, но находящегося в муках кошмара.

Шахтеров, которые работали на огромном щите, было нелегко растревожить, но среди ирландских рабочих, занятых у насосов и на расчистке туннеля, паника распространялась как лесной пожар. При угрозе опасности они первым делом тушили свет, полагая, что под покровом темноты вода не сможет их найти и захлестнуть. Брюнель записал один из таких случаев в своем дневнике:

В два часа ночи 17 октября Кембл, надземный сторож, пришел, одуревший от страха, чтобы сообщить мне, что вода снова прибыла. Я не мог ему поверить - он утверждал, что вода была в шахте, когда он пришел. Это было похоже на правду, и я побежал без пальто так быстро, как только мог, по пути дважды постучав в дверь Граватта. Я увидел людей наверху и услышал, как они настойчиво зовут тех, кто, по их мнению, не успел спастись; Майлз уже бросил длинную веревку и,