Разведывательная деятельность офицеров российского Генерального штаба на восточных окраинах империи во второй половине XIX века (по воспоминаниям генерала Л. К. Артамонова) - Сергей Эдуардович Зверев

сверстнику и товарищу игр по I кадетскому корпусу, которого он теперь узнал.

Петр Семенович Ванновский

Министр Ванновский видел издали, что воинский начальник слишком долго что-то говорит с императором. Заподозрив, что армейский офицер осмелился обратиться с частной просьбой к государю, нарушая тем строгий приказ, не допускающий таких просьб, министр быстро подошел к воинскому начальнику и грозно спросил его:

– О чем вы осмелились просить государя?

– Я ни о чем не просил. Сам государь узнал меня и заговорил со мною.

– Откуда же от вас знает?

– Мы вместе учились в I кадетском корпусе, и я был его постоянным товарищем в играх во дворце. Государь и вспомнил теперь об этом, – скромно отвечал подполковник.

– И что же? Вы до сих пор ничем не командуете? – спросил министр.

– Нет, я воинский начальник и до сих пор не числюсь кандидатом на отдельный батальон, – был ответ.

– Поправить это очень нетрудно, любезный подполковник, – сказал, круто меняя свой тон на полную доброжелательность, военный министр. – Вы где хотите батальон: на Кавказе или в России?

– Какой назначите, в[аше]в[ысоко]пр[евосходитель]ство, такой и приму.

– Вот и отлично. Адъютант! Запишите все сведения о полковнике. До свидания! – проговорил министр, дружески пожимая руку маленькому и сияющему радостью подполковнику, а затем поспешил на пристань, где государь уже садился в катер, чтобы присоединиться ко всей семье, любовавшейся с палубы на вид Батума. Залпы из орудий на судах и музыка возвестили о посадке императора. Скоро суда стали удаляться, а мы все легко вздохнули, радуясь благополучному концу всех пережитых нами волнений за истекшее время пребывания на Кавказе царской семьи.

Закончив дела лагерного сбора, я был откомандирован обратно в штаб военного округа. Помню, что еще последний мой доклад у г[енерал]-л[ейтенант] ф[он] Шака совпал с телеграфным известием о страшной катастрофе с царским поездом на ст. Борки 17го октября 1888 года. Прочитав это известие, генерал]-л[ейтенант] ф[он] Шак с ужасом сказал мне:

– А ведь это могло приключиться и у нас! Только теперь я чувствую всю серьезность и опасность перенесенного нами времени.

Но эта катастрофа имела косвенное влияние и на кавказские войска, а главное, на устроителей всяких встреч и празднеств, так как резко переменила то очаровательное настроение, с каким отбыли в столицу с Кавказа царская семья, а вследствие этого изменились напрасные надежды многих на щедрые награды и милости, о которых усиленно мечтали кавказские устроители торжеств. И войскам, и, особенно, туземному дворянству все торжества и приемы по случаю приезда царской семьи стоили огромных расходов. Так, напр[имер], устройство и оборудование только одного павильона у ст. Михайловской обошлось войскам лагерного сбора в несколько десятков тысяч рублей. На все эти расходы никакого отпуска из казны не было, а все они были произведены из хозяйственных сумм отдельных воинских частей по особой пропорциональной раскладке. Туземное же дворянство жестоко израсходовалось на свои национальные костюмы и устройство торжественных встреч.

Сердечно простившись с г[енерал]-л[ейтенантом] ф[он] Шаком, я прибыл в Тифлис и был прикомандирован к отделу г[енерал]-л[ейтенанта] Зеленого. К заведующему шелководственной станцией, где я жил (в Муштаиде) вернулась семья. Пришлось искать себе новую квартиру. Случайно нашел отличные и большие две комнаты в квартире недавно умершего крупного чиновника гражданского управления. Его жена из простого звания, не очень умная, но практичная, ничего не расстраивая в квартире после смерти мужа, отдала мне в наем две самых лучших и прекрасно меблированных комнаты за 25 рублей в месяц, предложив пользоваться выездом (рысак в дрожках или санях) ее покойного мужа еще за 25 рублей в месяц. Этот расход был мне вполне по карману, и я устроился вполне хорошо.

Глава III

Секретная командировка в Турцию в 1888 г

В отделе г[енерал]-л[ейтенанта] Зеленого я усердно продолжал знакомиться с прежними работами наших офицеров Генерального штаба о соседних с нами приграничных районах Турции и Ирана. Между тем, по полученным из Эрзерума секретным донесениям, турки серьезно занялись укреплением Деве-Бойнинского хребта, прикрывавшего кр[епости] Эрзерум, и для руководства всеми работами пригласили английского военного инженера полковника Ляйярда. Работы эти шли усиленным темпом с весны и все лето, причем доступ к ним строго охранялся даже от местных жителей.

Г[енерал]-л[ейтенант] Зеленый и начальник штаба военного] округа г[енерал]-л[ейтенант] Троцкий были сильно заинтригованы в характере и цели этих оборонительных работ, которые производились, по слухам, на левом фланге всей обширной Деве-Бойнинской позиции. На запрос об этом нашего генерального консула (старого офицера Генерального штаба) о состоянии и месте работ был получен туманный ответ о крайней трудности и опасности для него совершить под каким бы то ни было предлогом поездку в этот горный район, который в ноябре уже покрывается снегом, а горные тропы становятся недоступными. Решено было поэтому в эту поездку направить кого-либо из офицеров Генерального штаба из Тифлиса или войсковых штабов приграничной полосы. Выбор г[енерал]-л[ейтенанта] Зеленого пал на меня, о чем он и доложил г[енерал]-л[ейтенанту] Троцкому.

Приглашенный в кабинет начальника штаба военного округа, я выслушал от него общее положение дел наших в приграничной с Турцией полосе, странной озабоченности турок о подступах от нашей границе к кр[епости] Эрзеруму и о больших работах военного характера, производящихся там в течение всего строительного сезона 1888 г. под руководством английских военных инженеров.

– Нам крайне важно выяснить степень проходимости путей по приграничной горной полосе от линии с.с. Казаурган – Ольты к крепости] Эрзерум и состояние левого фланга Деве-Бойнинской позиции. Проверить справедливость слуха о постройке на самом левом фланге этого хребта долговременного укрепления «Кара-кебек». Эту задачу я возлагаю на вас, как на офицера, совместившего в себе знание военного инженера и Генерального штаба. Г[енерал]-л[ейтенант] фон Шак превосходно вас аттестовал как усердного и знающего работника, вполне подготовленного к самостоятельной ответственной деятельности; то же говорит о вас и г[енерал]-л[ейтенант] Зеленый. У него вы получите все дальнейшие указания. Желаю вам полного успеха! – сказал в заключение начальник штаба, подав мне руку.

Я вышел в сильном радостном настроении. Наконец осуществляется моя мечта, и я начну самостоятельно работать в такой интересной и важной области знания, крайне важного для обороны государства.

Из дальнейшего разговора с г[енерал]-л[ейтенантом] Зеленым выяснилось, что самой поездке должна предшествовать еще очень серьезная подготовка. Мне нужно усвоить разговорный татарский язык (азербайджанское наречие); основательно ознакомиться по имеющимся материалам с тем, что уже в этом районе сделано раньше; сшить себе туземный костюм и выучиться его правильно и красиво носить; избрать себе какую-либо специальность, под покровом которой тщательно спрятать истинную цель