Труды клиники на Девичьем поле. Рассказы о моих пациентах - Петр Борисович Ганнушкин

Затронутая нами проблема требует прежде всего в 2 направлениях дальнейшей разработки. Это, с одной стороны, изучение условий наследственного отягощения у алкоголиков. Данные эти могут связать проблему алкоголизма с алкалоидоманией. Имеющиеся по этому поводу данные очень скудны. Так, работа Рыбакова сделана старым методом и сейчас малоценна. По немуалкогольное отягощение у алкоголиков = 47 %. Крепелин на гейдельбергском материале нашел 37 % прямого отягощения, а на мюнхенском – всего 17 %. С другой стороны, нам представляется очень заманчивым изучать наркоманию с точки зрения строения тела. Ведь известно, что алкоголики, например, часто имеют подагрический habitus, мышечно-дигестивный тип по Бауэру.

В заключение позволяю себе привести основные тезисы:

1) среди наркомании надо отличать генуинную и симптоматическую;

2) представленный здесь материал надо отнести к генуинной наркомании;

3) этот вид наркомании представляет из себя конституционально-констеллятивную форму аномалии;

4) среди констеллятивных факторов самым важным надо считать алкоголизм (алкогольное отягощение равно около 100 %);

5) конституциональным фактором является аффективно-лабильный склад характера (главным образом психопатическая, истерическая и циклотимическая конституция);

6) под влиянием злоупотребления наркотиками характер «шизоидируется» т. е. нередко меняется в сторону апатии, раздражительности и замкнутости;

7) шизофрения делает, по-видимому, организм «иммунным» по отношению к генуинной наркомании.

Биосоциальная проблема алкоголизма

А. Н. Залмансон

Алкоголизм – одна из самых интересных, сложных и актуальных социальных проблем. Широтой распространения, ходкостью, своеобразной популярностью и особым ореолом алкоголь превзошел все другие наркотики. Социальные особенности алкоголя заключаются в следующем.

Кокаинисты, морфинисты и другие наркоманы – это или типы социального разложения и преступности, или жертвы несчастного случая, профессии, наследственности. Это единицы или компактные небольшие коллективы, ярко выделяющиеся на фоне обычного. Напротив того, при устойчивых питейных нравах редким исключением является человек непьющий вообще. В общежитии такие люди не пользовались особым доверием и популярностью, в лучшем случае слыли за чудаков. Это – суровый аскет, тихий праведник, «не от мира сего» или человек с твердыми принципами, но себе на уме.

Своими широкими тонкими щупальцами алкоголь проник в интимные тайники быта, связался с его радостями и печалями, с успехами и неудачами, с веселыми праздниками и серыми непроглядными буднями. Он сросся с бытом, сроднился с ним, наполнил его алкогольным содержанием, с одной стороны – как коварный, жалкий и презренный соблазнитель-враг, с другой – незаменимый, родной, любимый друг-утешитель. В этой исключительной роли первого главного универсального наркотика весь интерес и все значение проблемы алкоголизма.

Сложную проблему алкоголизма следует расчленить таким образом.

1. Социально-экономическая проблема алкоголизма.

Здесь алкоголь теряет свою вещественную оболочку и получает свойства самого ходкого товара, связанного посему с проблемами экономической и финансовой политики не только в государственном, но и в международном масштабе.

Ее из удобства можно разделить на две части:

а) социальные последствия алкоголизма, связанные биологически с патологией алкогольного хронического отравления;

б) социальные факторы алкоголизма, связанные с механизмами алкогольного влечения.

В мою задачу входит наметить эту последнюю часть биосоциальной проблемы.

Как и все наркомании, алкоголизм – социальная болезнь – интоксикация, но от интоксикаций он наряду с другими наркоманиями отличается следующими особенностями:

1) яд производится искусственно самим же обществом и государством,

2) проникает в организм при активном участии самого организма в виде патологического влечения;

3) вследствие этого нет никаких естественных препятствий для его уничтожения; существуют только социальные препятствия, которые могут быть преодолены насильственным или органическим путем.

Насильственные мероприятия не в силах уничтожить патологического влечения. Главное препятствие на пути их осуществления заключается в экономических интересах государства. Органические мероприятия связаны с преодолением самого влечения. Их полный успех связан с коренным переустройством экономической структуры общества и с изменением психофизиологической организации человека. Таким образом, механизмы влечения концентрируют в себе все нити социальных факторов алкоголизма, отражая этим самым, как в капле воды, патологию социальной структуры современного общества.

Эти механизмы, являясь результатом социальных условий, в то же время составляют свойство организма, близко связанное с первичными инстинктами и вызываемое иногда наследственным предрасположением. Для научного изучения влечения и социальных факторов, его вызывающих, недостаточна голая статистика наследственного предрасположения и социальных вариаций. Необходимо иметь биосоциальную основу, связывающую механизмы влечения с основными, общими социальными факторами. Обратимся к некоторым цифрам, касающимся наследственного предрасположения. Для хронического алкоголизма конституциональный фактор считался наиболее существенным. Рыбаков, например, наиболее обстоятельно исследовавший вопрос о влиянии наследственности на хронический алкоголизм, считает, что субъект, несмотря на самые тяжелые условия и неблагоприятные моменты, все-таки не делается пьяницей, и наоборот – лицо, находящееся в благоприятных условиях, легко становится таковым при наличии наследственного отягощения. По данным Психиатрической клиники 1-го Московского государственного университета, Рыбаков установил, что среди родственников-алкоголиков – 83,5 % алкоголиков и 22 % душевнобольных, причем на долю запойных приходится 91 % алкогольного наследственного отягощения, привычных – 88 % и случайных – 70 %. У Крепелина мы имеем при обследовании в Гейдельберге случаев тяжелого опьянения – 37 % алкоголизма у родителей, а по данным Мюнхенского обследования – 17 %. Моли нашел алкогольную наследственность в 47 % случаев. Такого рода разноречивые цифры не случайны. Статистические исследования в лучшем случае могут констатировать наличие предрасположения, но не могут установить связь влечения с наследственным отягощением данного индивидуума. В самом деле, указания на алкоголизм родителей и родных еще не доказывают наследственного предрасположения, так как алкоголизм сам по себе не является наследственным фактором, вызывающим влечение. Далее: суммарная психопатическая наследственность не является патогномоничным признаком даже для душевных заболеваний. Целым рядом исследований найдено, что количественная разница психотических отклонений в наследственности у здоровых и душевнобольных весьма невелика. В исследованиях Отто Димма она равна 8 % (70 % наследственного отягощения у здоровых и 78 % – у больных). Таким образом, выясняется, что указанные выше цифры не устанавливают связи влечения с наследственным отягощением. Большая точность могла бы быть соблюдена при строгом различии в наследственности отдельных болезненных форм. Далее, наличие у алкоголика каких-либо патологических отклонений в характере еще тоже не указывает биологического происхождения алкоголизма, так как эти отклонения могут быть приобретенными, а не врожденными, и, наконец, в случае выраженной психотической формы заболевания или психопатии еще не установлена их связь с алкогольным влечением, доказательством чего служат психопаты, к алкоголизму не предрасположенные. Из всего вышеизложенного вытекает, что при определении биологического фактора необходима крайняя осторожность и индивидуализация, выражающаяся в выделении определенных болезненных форм и психопатических конституций. К этому надо присоединить еще следующее.

Современная психиатрия устанавливает близкую родственную связь между психозом и соответствующей психопатической и нормальной конституцией. Здоровая психика рассматривается в психопатологическом разрезе. Изучая механизмы «заостренной» больной психики, мы глубже проникаем в динамику психологических процессов. Фрейд при изучении неврозов вскрыл природу бессознательного, установил его связь с примитивным мышлением, согласовав,