Мария Арбатова - Испытание смертью или Железный филателист

— Почему?

Отто не любил, когда обсуждали его личную жизнь, но Джон делал это с такой отеческой заботливой интонацией, что хотелось дослушать.

— Зачем тебе баба, из мужа которой скорей всего сделали фарш? Это значит, ее и тебя может ждать та же участь. — Он скривился. — Была бы она хоть красивой.

— Мне она кажется очень красивой!

— Сынок, ты приехал в Йоханнесбург, а не в Лондон. Или ты этого не заметил? Может быть, ты не заметил на улицах надписи «Только для белых»? Или не заметил, что все здесь немножко психи? — Старик пытливо посмотрел ему в глаза.

— Заметил. Но я долго жил в Алжире, меня трудно удивить, — напомнил Отто.

— Что такое Алжир по сравнению с Йоханнесбургом? Йоханнесбург вырос из золотой лихорадки, она и сейчас у всех в крови. Мой отец примчался сюда, взбудораженный запахом золота, а потом привез из Ливерпуля маму, потому что белому здесь было не на ком жениться. Все белые бабы здесь либо проститутки, либо алкоголички.

— Тиана — девушка из хорошей семьи, — возразил Отто.

— Это она двадцать лет назад была девушкой из хорошей семьи! А сейчас она вдова, которой в катастрофе снесло половину черепа с половиной мозга. Если она не принесла счастья своему мужу, значит, не принесет его и тебе.

— Она не виновата ни в катастрофе, ни в его исчезновении. Пока даже не знаю, как спросить ее о муже. Наверное, он был связан с каким-то криминалом?

— С каким еще криминалом? — поморщился Джон. — Это был жалкий болтливый очкарик из Израиля. У меня много друзей на высоких должностях. И есть некоторые предположения, но они останутся при мне… Тем более, что все твои политические интересы на уровне новых стиральных машин.

— Джон, вы невнимательны, я занимаюсь машинами-химчистками, — обиделся Отто. — И продаю не пластырь для мозолей, а технический прогресс. Очистка одежды нефтью была придумана еще в 1855 году французом Жаном Батистом Жолли. И если б химчистка не развивалась, половина человечества заживо сгорела бы в собственных домах потому, что в каждой кладовке по-прежнему стояла бы канистра бензина!

— Не горячись. Мне все равно, стирают твои машины или поют! Я только хочу уберечь тебя от дурного шага. Сам был молод, знаю, что такое, когда играет кровь! — Он снова предложил попугаю яблоко.

— Что касается крови, то я уже не так молод.

— Ну, женишься на ней, и что? За ней мало денег, а рожать в таком возрасте не стоит. Да и кого она родит после аварии? Езжай в Европу, вези оттуда молодую, здоровую, воспитанную сироту. — Понимая, что Отто это не понравится, Джон обращался к попугаю: — И она всю жизнь будет тебе благодарна!

Отто встал, сгреб альбом со стола, положил в портфель и холодно сказал:

— Пожалуй, мне пора.

— Обиделся! — захохотал Джон. — Отто, ты хороший парень. Хочешь дожить до моих лет, слушайся меня! Ты не понимаешь самого главного ее недостатка — она из буров!

— И что?

— Мы отменили рабство и заставили их сделать черных свободными. За это буры до сих пор ненавидят нас.

— Но Англо-бурская война была миллион лет назад!

— А я все равно ни за что не дал бы дочери выйти за бура! Это же крестьяне, тупая деревенщина! — возмущенно замахал руками Джон, и попугай начал поддакивать ему жуткими звуками и трясти лысой головенкой. — Ты хоть знаешь, что Конан Дойл был возведен в рыцарское звание именно за защиту действий Англии в Англо-бурской войне, а не за дурацкого Шерлока Холмса? А то, что Черчилль начал карьеру именно здесь, попав в плен к бурам? Мы, британцы, спасли эту землю от буров. Кстати, пилот, которого ты нашел для сбрасывания химчисток на джунгли, не бур?

— Я отобрал трех кандидатов. Из военных пилотов. Буров среди них нет. Хочу посоветоваться, кого из них выбрать, — смягчился Отто.

— А я тебе заранее скажу: все они пьяницы и вруны. И все, что они будут рассказывать, дели на сто! — Джон авансом погрозил пальцем пьяницам и врунам, а потом сунул палец в клетку к попугаю и пощекотал его голову. — Не поверишь, когда он нервничает, он выщипывает свои перья, как человек, который рвет на себе волосы! Особенно, когда идет дождь. А в жару он обожает купаться в своей ванночке!

Отто совершенно не интересовал досуг облезлого попугая, тем более, что из-за него курить за столом было запрещено. Попугай не любил курящих и начинал истошно орать.

— А как его зовут? — из вежливости спросил Отто.

— Чака! — гордо ответил Джон. — В честь великого зулусского воина Чаки!

— Этот Чака преследует меня в Йоханнесбурге на каждом шагу!

— Сынок, Чака был предан братом и убит заговорщиками в начале прошлого века. И теперь по Южной Африке только бродит его дух…

Отто понимал, что все здесь немного наигрывают африканские легенды, как модные мотивчики, но никак не ожидал подобного от старого Джона.

— Дело в том, что я дважды видел что-то вроде привидения какого-то здоровенного черного, и мне объяснили, что это был Чака, — признался Отто. — А если говорить серьезно, я, как немец, не совсем понимаю интонацию обсуждения подобной темы.

Джон посмотрел на него с интересом и спросил:

— Тебя водили к колдунам и поили травой?

— Нет, я не настолько люблю экзотику. Но я никогда не интересовался военной модой зулусов прошлого века, и при этом в точности описал его наряд Тиане. А она ведь изучала в Европе историю.

— Что касается интонации, то, как у нас говорят, мир — это кожа хамелеона. В глазах каждого он имеет свой цвет. Мы, белые, угнетаем черных, а черные духи мстят нам за это, так что все получается по справедливости, — задумчиво сказал старик. — Но ты не бойся, духи обижают тех, кто проливает кровь черных, а не тех, кто чистит одежду. У меня были проблемы с духами, но мы договорились через колдуна. И они отпустили меня на пенсию!

Джон долил себе чаю, а Отто — скотча.

— Кажется, я здесь начал потихоньку сходить с ума вместе со всеми вами! — Отто хотелось вытащить из Джона побольше информации. — Но тогда объясните, зачем, по-вашему, авторитетному духу великого воина тратить время на простого коммивояжера?

— Возможно, он хочет что-то сказать, но ты не понимаешь его языка. Я бы понял, потому что я бывший военный. Ты ведь даже не знаешь, что это был великий человек. Чака провел военные реформы и сделал блестящую армию из толпы ленивых зулусов, которые до этого не думали ни о чем, кроме плясок под барабан! — сказал Джон почти с гордостью. — Он казнил их за любое нарушение дисциплины, запрещал отношения между женской, хозяйственной, частью армии и мужской, военной. Он придумал кожаные щиты на деревянном каркасе в человеческий рост и тяжелый укороченный ассегай для ближнего боя.