Вспоминалки - Владимир Рыскулов

у тебе личная жизнь? — засмеялся он, прозрачно намекая на то, что вся моя семья находилась в это время в СССР.

В другой раз, когда меня из-за отсутствия отдыха стали мучить, несмотря на недавний отпуск, ежедневные головные боли, он начал было говорить:

— Интересно ещё посмотреть квартиры рядом с Посольством.

— А мне неинтересно, — отрезал я, и он прекратил эксплуатировать меня по выходным, избрав в качестве новой жертвы какого-то знакомого.

Квартиру он нашёл, пожил в ней пару месяцев, потом ему опять что-то не понравилось, и он с неё съехал. Окончательно он поселился в третьей по счёту квартире, неподалеку от моей. К тому времени я уже подписал контракт на аренду квартиры с садиком, маленьким фонтаном и качелями, рядом с нашим жилдомом. Вручив хозяину, молодому парню, чек, я попросил его дополнительно купить детскую кроватку и ванночку для третьей дочери и сделать перила на лестнице, ведущей в садик (второй вход был через подъезд дома), чтобы никто из детей с неё не упал.

— Мне нужно ещё дней десять, чтобы привести квартиру в порядок, — сказал он.

— Ничего, я могу подождать, — спокойно ответил я.

Хозяин квартиры повернулся к хаус агенту, который стоял рядом, и сказал:

— Арендатор — благородный человек. Я сделаю всё, что он просит.

И он выполнил своё обещание.

Абьюзер

На нашей свадьбе приходящий гражданский муж соседки по квартире (назову его Колей) приревновал её к одному из гостей и в коридоре вырвал из её ушей сережки. После свадьбы он дважды заходил на кухню и при нас давал ей звонкие оплеухи. Силы были неравные (он работал грузчиком в мебельном магазине), но я всё же вскакивал с табуретки, чтобы помочь ей. Тогда он быстро разворачивался и подносил к моему лицу здоровенный кулак с грозным рыком: «Сиди!». Впрочем, это было не только опасно, но и совершенно бесполезно: она прощала ему всё и сама бы первая заявила в милицию (а у меня в тот момент было желание ударить его табуреткой по голове), если бы что-нибудь случилось с её Колей.

В дальнейшем эти безобразные сцены повторялись, но только уже в её комнате. Он часто бывал пьян и совершенно не контролировал себя. Мать соседки не раз выговаривала моей жене, почему я не защищаю её дочь от Коли. Тут сразу вспоминался фильм, где такой же здоровяк Федя гонялся за субтильным студентом в очках Шуриком, но нам тогда было не до смеха.

Спустя год я как-то вернулся после занятий в институте и застал на кухне эту парочку, которая, как всегда, выясняла друг с другом отношения. Было уже 4 часа. Я поставил на плиту кастрюлю и сковородку с обедом и стал его разогревать.

— Ну-ка, обожди, — грубо остановил меня Коля. — Видишь, нам нужно поговорить.

Я притворился, что не слышу его.

— Ты что, не понял? — с угрожающими нотками в голосе прохрипел тот.

Пришлось уйти в комнату и ждать, пока они не закончат. Вечером жена, которая была уже на четвёртом месяце беременности, вернулась с работы и узнала о случившемся. Она страшно возмутилась и настояла на том, чтобы мы пошли к участковому.

— Коля совсем обнаглел, ведёт себя как хозяин, — сказала она. — Он в этой квартире не прописан и не имеет на это никакого права.

На следующий день соседка сказала мне, что приходили из милиции и спрашивали, где Коля. Наступил вечер. Я сидел на разобранной софе, прислонившись спиною к стене, и смотрел фильм по ТВ. Раздался звонок, потом в коридоре зашушукались. Через несколько секунд Коля с силой ударил в дверь ногой и ворвался в комнату.

— Ну, кто тут на меня в милицию нажаловался? — заорал он, размахивая своими кулачищами.

Дальнейшие действия я совершал как во сне. Схватил стоявший рядом с софой стул и в тот момент, когда Коля отвернулся, пытаясь оттолкнуть свою подругу (она кричала: «Дурак, тебя же посадят!»), опустил его на широкую спину хулигана. Он вскрикнул от неожиданности и вылетел вместе со стулом из комнаты. Тогда я быстро развернул находившийся слева от меня стол, зажал им дверь, в которую ещё раз попытался ворваться мой обидчик, и защёлкнул её на замок. Он сорвал с вешалки, в коридоре, мою новую куртку и стал в бешенстве топтать её ногами.

— А ну, выходи, сопляк! Придёт твоя жена, я вас обоих выкину с седьмого этажа, — грозился он.

В нашей комнате царил настоящий разгром: скатерть на столе была залита водой из опрокинувшейся вазы с цветами, картина сорвалась с гвоздя и лежала на полу, у двери.

Когда жена пришла с работы, Коли уже не было. В тот же вечер мы снова пошли в милицию, но не к участковому. Дежурный занялся нашим новым заявлением, потом ехидно спросил у моей жены:

— Что же у вас муж такой слабый?

Стоявшие рядом румяные молодцеватые милиционеры одобрительно засмеялись. На следующий день Колю с соседкой вызвал к себе участковый, но они, разумеется, в один голос всё отрицали. Затем его разбирали на работе и даже пригрозили увольнением, если это повторится.

Я же, задетый обидными словами дежурного, записался в секцию каратэ и стал разгуливать по квартире в сшитом женой кимоно (соседки, заглядывавшие поболтать к ней, спрашивали: «А почему твой муж всё время ходит в пижаме?»). Потом я повесил в коридоре, на стене, самодельную макивару (большой мешок из вафельного полотенца, туго набитый песком, который я собрал в целлофановый пакет на дворе), и начал ежедневно отрабатывать на нём удары, издавая пронзительные выкрики «киай» и с шумом выдыхая из лёгких воздух. На кухне я привязал к бельевой верёвке на коротком шпагате кусок полиэтилена и на нём отрабатывал удары ногами. Тот раскачивался, и мне надо было, делая повороты вокруг своей оси, несколько раз попасть по нему. Эти тренировки я предпочитал делать, когда Коля обедал. Раз он попросил меня не пылить и дать ему поесть, а позже и вовсе стал обедать в комнате. Вскоре он ушёл в запой и надолго куда-то исчез.

Несмотря на всю свою огромную физическую силу, он, по словам соседки, был трусоват и вступал в драку только с заведомо слабыми соперниками. К тому же Коля был чрезвычайно мнителен и приходил в страшное волнение, если у него на подбородке, не дай бог, вскакивал какой-нибудь маленький безобидный прыщик. Поэтому он опасался, что его драгоценному здоровью может быть нанесён вред, если вдруг ему окажут реальное сопротивление. А главное, больше не боялся его я,