Юрий Ветохин - Склонен к побегу

Пропагандисты, конечно, не говорят, что это — нормально, и объясняется физиологическими отличиями мужчины от женщины, а также тем, что мужчина в детстве не играл с куклами, не учился готовить пищу, и поэтому вступив в брак, не может помочь жене в таких вопросах. Вместо этого пропаганда не без задней мысли внушает недалеким женщинам мысль о том, что их любовь к своим детям является чем-то исключительным, что якобы неизмеримо возвышает их над мужчинами. Вместо того, чтобы объяснить эту любовь самым простым инстинктом (ведь волчица тоже любит своего волчонка!) и напомнить, что ребенок когда-то был частью ее тела, а потому любить его — почти то же самое, что любить свою руку или ногу, — коммунисты сочиняют всякие гимны в честь материнской любви. Однако, пропаганда никогда не говорит о том, что истинная и действительно возвышенная любовь — это любовь к чужому ребенку, к чужому человеку. Одновременно с этим по заказу партии советские литераторы выдумывают «положительных» мужей в своих лакированных романах и сценариях к кинофильмам, противопоставляя их реальным мужьям, вроде бы никчемным людям и дуракам.

Так советская женщина, если она не умеет мыслить самостоятельно, подводится коммунистами к стандартному в СССР выводу: «Муж — дурак, ребенок — гений, сосед — пример для мужа!»

Однако коммунисты ни в коем случае не имеют целью побудить женщину к более тщательному воспитанию ее детей. Наоборот, они ограничиваются чисто декларативными заявлениями о материнской любви, в то же самое время настойчиво рекомендуя ей не заниматься их воспитанием, а предоставить это школе, пионерской и комсомольской организациям. Советская пропаганда внушает женщине мысль о том, что заниматься домашним хозяйством и воспитанием детей — зазорно для нее, особенно — для образованной женщины. Да и сами условия жизни, когда женщина вынуждена работать, толкают ее к тому, чтобы отдать своих детей сперва в детские ясли, потом — в детский сад, потом — в школу с продленным днем. Если же ей это не удается — тогда дети целыми днями находятся на улице без присмотра. Так достигается еще одна цель Партии: дети остаются без родительского воспитания и государственные учреждения могут воспитывать из них каких угодно головорезов, не ведающих ни ласки, ни доброго слова, ни жалости, ни прощения — т. е. всего того, что могли бы им дать одни только родители. Наоборот, воспитатели способствуют отчуждению детей от их родителей, прививая им мысль о том, что интересы Партии — выше отца с матерью. С самых ранних пор, как только дети учатся говорить и понимать, воспитатели внушают им, что подросток Павлик Морозов, предавший своего отца — кулака на смерть — лучший образец для их подражания.

Недалекие женщины, раздраженные нищенским образом жизни и неспособные увидеть основную причину этого в коммунистическом режиме, с готовностью проглатывают наживку коммунистической пропаганды и оказываются у нее на крючке. Они сами додумывают обвинения против мужа в соответствии с замыслами пропаганды: «Раз муж мало внимания уделяет детям, значит, он — не любит детей. Раз он не стирает и не готовит пищу — значит он не любит жену. Раз он зарабатывает мало денег — значит он плохой работник и никчемный человек», Для того, чтобы еще больше противопоставить мужа и жену, коммунисты придумали так называемый «праздник» — «Международный женский день», а недавно даже сделали этот день — 8 марта — общевыходным. В этот

день, также как и задолго до него, пропаганда трубит о «равенстве женщин и мужчин в Советском Союзе» и о том, что «при капитализме, напротив, женщина лишена всех прав». Пропагандистам нет дела до фактов, которые показывают, что дела обстоят наоборот. Это при капитализме женщины имеют все права и нередко даже занимают высшие партийные и государственные должности (Маргарет Тэтчэр, Голда Майер, Индира Ганди, Бондаранаике и много других), тогда как в СССР нет ни одной женщины в правительстве или руководстве партией, зато много женщин-грузчиков. Но эта явная ложь необходима коммунистам, чтобы подвести женщину к следующему выводу: «Раз она равноправна с мужчиной, то муж больше не может считаться главой семьи».

Всем известно, что двоевластие разрушает все: будь то государство, отряд или же семья. Семья перестает быть «крепостью» если в ней нет единовластия. Очень часто эта ситуация приводит к семейному конфликту. Если мужчина не согласен на двоевластие в семье и если он не хочет или не умеет взять на себя половину трудов по домашнему хозяйству, то женщина, опять таки по подсказке пропагандистов, «чтобы сохранить свою женскую гордость» и остаться «равноправной» — идет жаловаться на мужа в общественные организации — в партком или в завком. Там ее жалобу облекают в стандартную форму и она сама удивляется, как она раньше не замечала того, что «муж ее — „политически отсталый“» и живет «пережитками капитализма». Секретарь парткома, если женщина пришла жаловаться к нему, участливо интересуется каковы политические убеждения мужа и не верует ли он, чего доброго, в Бога? Жена обо всем рассказывает, парторг ее подбадривает в этом. Дальше — больше. Мужа начинают вызывать на допросы. Хорошо еще если не в КГБ, а только в партком. А бывает, что после жалобы жены мужа увольняют с работы и даже арестовывают. Доверие между супругами исчезает. Не только «крепости», но и простой семьи больше нет. Вскоре дело доходит до развода.

Оставшись без мужа, женщина становится больше ненужной ни парткому, ни завкому, и никому другому «кому». Дело сделано. Цель достигнута. Ее просто бросают, как выпитую бутыль. Полученная ею свобода ведет ее, как правило, к пьянству и распущенности. Часто она становится проституткой, иногда — политической проституткой. Своими детьми она перестает заниматься совсем, и ее детей коммунисты с легкостью воспитывают в духе звериного коммунизма.

Озлобившись на весь свет, разведенная женщина, изрыгая каждую минуту потоки мата, готова доносить на любого и каждого. Если у нее есть хотя какая-то память, коммунисты вербуют ее в осведомители и она за вечные Иудины медяки старательно подслушивает, подглядывает и доносит своим хозяевам. Другие разведенные женщины находят выход своей неистощимой злобе, работая тюремными надзирателями, палачами спецпсихтюрем и даже исполнителями. Будучи в тюрьмах, я часто слышал от ЗЭК-ов, что исполнители смертных приговоров в СССР — всегда женщины. В этом убеждены все ЗЭК-и, ибо среди разведенных отчаявшихся женщин можно найти таких садисток, каких никогда не бывает среди мужчин.

Этот горький опыт показывает, что разведенная или на коммунистическом жаргоне «раскрепощенная» женщина, не только несчастна, но она — моральная калека, не способная уже ни воспитывать детей, ни быть полезным членом общества. Это недаром в дореволюционной России, в период ее процветания, существовали строгие законы против необоснованных разводов и против неосторожного вмешательства общественности во внутренние дела семьи. Это недаром законы были направлены на укрепление прав главы семьи и на повышение его ответственности за воспитание детей.